Как и другие евангелисты, а следовательно, как и все прочие авторы Нового Завета, Лука стремится открыть людям ту великую истину, что Бог принес спасение людям, хотя они этого не заслуживали. Но говорит он об этом по-своему. Он - единственный из авторов, который написал и Евангелие, и Деяния, и нам следует внимательно изучить и то, и другое.
Евангелие повествует нам о том, что Иисус сделал и чему Он учил. В нем рассказывается и о том, как Его предали и отдали римлянам вожди Его собственного народа, как Он был распят, погребен, как воскрес и дал наставления Своим последователям. Матфей, Марк и Иоанн, видимо, сочли уместным закончить рассказ на этом. Лука сделал иначе. Он рассказывает о событиях, последовавших после вознесения, - о сошествии Святого Духа, вдохновенной проповеди ранней церкви, и распространении Евангельской вести до того момента, когда Павел, один из основных его героев, открыто и беспрепятственно проповедует в Риме.
Это чудесная панорама, и даже на этом повествование не кончается. В обеих книгах Луки встречаются ссылки на исполнение пророчества, как будто он заглядывает в Божие предначертание многовековой давности. И в обеих книгах есть ссылки на конец света, когда Христос должен вернуться и положить конец всему, что в мире.
Конечно, другие евангелисты тоже утверждают, что Бог предначертал историю церкви от начала времен, а потом, в положенное время, по пришествии Христа, Бог установит Свое абсолютное царство. Это положение, характерное для Нового Завета. Однако Лука излагает это в своеобразной манере, а его две книги дают ему достаточно материала, чтобы сделать некоторые собственные выводы. Он рассказывает чудесную историю, и делает это по-своему. Посмотрим, что он пишет о спасении.
Замысел Бога
Лука пишет, что в Гефсиманском саду Иисус молился: «Не Моя воля, но Твоя да будет!» (Лк. 22:42; а также Мф. 26:42). Крест для Бога означал не поражение, он был средством исполнения того, что Он предначертал.
Лука уже упоминал о людях, которые отвергли волю Божию (Лк. 7:30), и он возвращается к размышлениям об этой воле, когда рассказывает о связи судьбы Петра с «определенным советом и предведением Божиим» (Деян. 2:23), которое проявилось, когда иудеи предали Иисуса на распятие. Именно Божий «рука... и совет» предопределили участие Ирода и Понтия Пилата, а также язычников и иудеев в распятии Иисуса (Деян. 4:28).
Неосознанное взаимодействие всех этих персонажей подчеркивает вывод Луки о том, что ни один человек, каким бы могущественным он ни был, не в силах помешать исполнению Божисго замысла. Гамалиил признал это: планы людей могут быть разрушены, но не план Бога (Деян. 5:38-39). Осуществление Божиего предначертания достигло кульминации, когда Иисус умер ради спасения грешников, но началось оно отнюдь не с пришествием Иисуса. Оно осуществлялось уже в жизни Давида (Деян. 13:22). Процесс этот начался в древности, хотя и осуществился в полной мере, когда пришел Иисус.
Павел рассказывал жителям Иерусалима, что во время его обращения Анания сказал ему: «Бог отцов наших предъизбрал тебя, чтобы ты познал волю Его» (Деян. 22:14). С самого начала своей христианской жизни Павел знал, что Бог осуществляет в мире Свой замысел, и что это отличается от всего, что он мог себе представить до своего обращения. Не удивительно, что Павел избрал это темой своей проповеди, и напомнил главам церкви в Ефесе, что он «не упускал возвещать... всю волю Божию» им.
Вкратце Лука повествует о том, как друзья старались помешать Павлу идти в том направлении, которое представлялось им опасным, но встречали со стороны апостола лишь упорный отказ свернуть с пути. В конце концов, они отступили, говоря: «Да будет воля Господня» (Деян. 21:14). Бог, осуществлявший Свою великую цель и пославший ради нас на смерть Своего Сына, уготовал определенную судьбу и Павлу, чье путешествие в Иерусалим помогло ему с Евангельским посланием достичь Рима. Не следует упускать из внимания свидетельство Луки о том, что маленькая группа неназванных по именам христиан смогла понять, что Бог осуществляет Свою волю через действия Его слуги, Павла.
Используя глагол dei, который мы переводим как «должно» (или «необходимо») Лука проводит мысль о том, что Бог в мире творит Свою волю. Этот глагол встречается 18 раз в Евангелии от Луки и 22 раза - в Деяниях. Значение этого факта станет яснее, если мы задумаемся о том, что в текстах других Евангелий это слово встречается, самое большее, 10 раз - у Иоанна. Лука употребляет слово dei так, чтобы внушить мысль о непреодолимой силе божественной необходимости. Дело не в том, что, принимая во внимание все обстоятельства, желательно было бы сделать то-то и то-то. Этот глагол предполагает, что связанное с ним действие абсолютно необходимо. Нам должно быть понятно, что необходимость вызвана не обстоятельствами, но волей Бога.
Вальтер Грандманн указывает на то, что у греков «за этим словом скрывается мысль о безличном божестве», что-то вроде безличной судьбы. Он считает, что Лука как человек эллинистической культуры хорошо знает это слово, но употребляет его по-другому. У Луки «Иисус осознает всю Свою жизнь и деятельность и страдания как волю Бога, выраженную в слове δει... Это основано на воле Божией о Нем, которая изложена в Писании, и которой он, безусловно, следует» (TDNT, 2:22).
Лука использует этот глагол в связи с многими аспектами служения Иисуса. Он встречается, когда мальчик Иисус говорит о том, что Ему должно быть в доме Его Отца (Лк. 2:49). Он возникает также в связи с Его проповедью: Ему должно было идти в другие города (Лк. 4:43). Лука приводит интересный пример различия ценностей, когда начальник синагоги говорит: «Есть шесть дней, в которые должно делать; в те и приходите исцеляться».
А Иисус спрашивает: «Сию же дочь Авраамову, которую связал сатана вот уже восемнадцать лет, не надлежало ли освободить от уз сих в день субботний?» (Лк. 13:14, 16). Оба говорят о необходимости, но начальник синагоги имел в виду юридическую сторону, а Иисус заботился об исполнении Своей божественной миссии и отзывался на нужды людей. Та же необходимость заставила Его войти в дом Закхея (Лк. 19:5). Были ведь и другие дома в Иерихоне. Но Его миссия спасения привела Его именно в тот дом.
Чаще всего с необходимостью в божественном замысле связана неизбежность страстей Христа (Лк. 9:22; Лк. 17:25; Лк. 24:7, 26, 44; Деян. 17:3). Это можно рассматривать в свете пророчества о том, что Он будет «к злодеям причтен» (Лк. 22:37). Писание должно исполниться (Деян. 1:16). Иисус говорит, что Ему «должно ходить сегодня и завтра и в последующий день», потому что пророк не может погибнуть вне Иерусалима (Лк. 13:33).
И в предшествующих словах о том, что Он совершает «исцеление сегодня и завтра» и «на третий день» достигнет Своей цели, заключена та же мысль (Лк. 13:32) [198]. Это одна из главных мыслей Луки, и мы должны принять во внимание, как он ее выделяет. Смерть Иисуса была сердцевиной божественного замысла спасения.
Мы видим эту необходимость и в том, что небо должно было принять Иисуса «до времен совершения всего» (Деян. 3:21; это время было предсказано пророками). Промежуток между вознесением и парусией является частью Божиего замысла, и мы видим божественную необходимость в спасении, которое дано людям во время этого промежутка: «Ибо нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись» (Деян. 4:12).
Замысел Бога ясен. Путь спасения пришел через Иисуса, и бессмысленно предполагать наличие иного пути. Мы видим это также из слов, обращенных Павлом к темничному стражу в Филиппах, который спросил Павла и Силу: «Государи мои! что мне делать, чтобы спастись?» Павел ответил ему: «Веруй в Господа Иисуса Христа и спасешься ты» (Деян. 16:30-31). Достаточно ясно, что цель Бога в спасении, и Лука записывает слова, которые показывают это.
Иногда у Луки возникает мысль, что в готовности обычных христиан к служению, заключена божественная необходимость. Так, люди должны всегда молиться и никогда не унывать (Лк. 18:1). Есть также успокаивающая информация несколько другого уровня для тех, кому предстоит враждебный суд - в тот час Святой Дух научит, «что должно говорить» (Лк. 12:12). Но в нашем уповании на утешение мы не должны пренебрегать обязанностями. В подобных обстоятельствах есть вещи, которые должно сказать. Бог так замыслил. В этом смысл слов Петра, обращенных к первосвященнику: «Должно повиноваться больше Богу, нежели человекам» (Деян. 5:29). Для Луки важна убежденность самых скромных христиан в том, что повседневная жизнь ради Христа предполагает некоторые необходимые обязанности для всех нас. Христианское служение не избирательно.
Павел служит для Луки особым примером осуществления замысла Бога через дела людей. Говоря о деятельности Павла, он часто употребляет слово «надо». Глас на дороге в Дамаск велит ему идти в город, где он скажет ему, что «надобно делать» (Деян. 9:6). Служение, для которого Павел был призван, было тем, что он «должен» был делать. То, что это не всегда будет приятно, видно из слов Господа к Анании: «И Я покажу ему, сколько он должен пострадать за имя Мое» (Деян. 9:16). Павел, несомненно, хорошо это усвоил, что видно из его слов к обращенным: «Многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие» (Деян. 14:22). Он напоминает старейшинам в Ефесе: своим тяжким трудом он показал им, что «надобно поддержать слабых» (Лк. 20:35). Божий замысел виден и в использовании слова «должен» применительно к путешествию Павла в Рим (Деян. 19:21; Деян. 23:11), и в том, что он предстает перед судом кесаря (Деян. 25:10; Деян. 27:24). Движение к цели не прекращается с вознесением Христа, но продолжается в жизни церкви.
Иногда Лука использует глагол horizo («класть предел, определять, предназначать»). Например, в словах Иисуса: «Сын Человеческий идет по предназначению» (Лк. 22:22). Тот же глагол используется в выражении «по определенному совету», когда говорится о предначертании Бога как главной причине смерти Иисуса (Деян. 2:23). Глядя вперед, мы видим, что Иисус «есть определенный от Бога Судия живых и мертвых» (Деян. 10:42; Деян. 17:31). Бог имеет отношение ко всем народам и их способу жизни, а не только к великому труду искупления. Для обозначения «предназначения» Христа (Деян. 3:20) и божественного предназначения Павла (Деян. 22:14; Деян. 26:16) используется другой глагол. Говоря о свидетелях воскресения, назначенных Богом, Лука использует еще один глагол (Деян. 10:41).
Как и другие авторы Нового Завета, Лука обращает внимание на исполнение Писания в жизни и смерти Иисуса (напр., Лк. 4:21; ср. Лк. 1:70; Лк. 18:31; Лк. 21:22; Деян. 3:18; Деян. 26:22-23). Лука видит свершение предсказанного не только в полной победе искупительной смерти Христа, но и в некоторых деталях, например, в том, что Он «причтен к злодеям» (Лк. 22:37), и словах, которыми Он предает Себя Отцу в момент смерти (Лк. 23:46) [199].
Но Лука указывает не только на исполнение определенных мест Писания. В этом смысле важно, что он начинает свое Евангелие словами о «совершенно известных между нами событиях» (Лк. 1:1), и все разворачивающееся повествование является исполнением начатого Богом действия [200]. Лука часто отмечает то, что исполнилось (напр., Лк. 1:20; Лк. 9:31; Лк. 21:24; Лк. 22:16; Лк. 24:44; Деян. 3:18; Деян. 12:25; Деян. 13:27). Говоря о крещении, которым Иисус должен креститься (Лк. 12:50), и об исполнении Писания (Лк. 18:31; Лк. 22:37), Лука использует глагол teleo, часто имеющий значение цели.
В повествовании о преображении у Луки есть несколько черт, свидетельствующих о его интересе к пути божественного спасения. Говоря о появлении Иисуса во славе, Лука умудряется связать это со страстями.
Перед самым началом повествования он приводит несколько высказываний Иисуса, в том числе и предсказание страстей (Лк. 9:22-27). Рассказу о преображении предшествует замечание, что это произошло дней через восемь «после сих слов» (Лк. 9:28). Грядущая смерть была предметом разговора преображенного Иисуса с небесными посетителями (Лк. 9:31) [201]. Лука ясно говорит, что Иисус явился во славе, но эти моменты (их нет в других Евангелиях) свидетельствуют, что Он постоянно думал о кресте, и эта тема возникает в неожиданных местах.
История Спасения
Пишущие о Луке часто определяют его Евангелие немецким термином Heihgeschichte. Это слово труднопереводимо на английский [202], но оно, по крайней мере, указывает на интерес Луки к истории и его убежденность в том, что содеянное Богом в Иисусе произошло на обширном историческом фоне. Этим он отличается от прочих евангелистов. Они повествуют о том, что Иисус говорил и делал, но обращаются к светской истории только когда она оказывается непосредственно связанной с событиями Евангелия, например, когда Иисус предстает перед Пилатом. Лука начинает словами о многих, кто написал «повествования» [203]. Этим термином он обозначает связь своей книги с историей.
Лука сообщает об указе Цезаря Августа о переписи населения по всей земле (Лк. 2:1). Это упоминание не встречается в других Евангелиях и является исторической проблемой для современной науки, поскольку указ до нас не дошел. Но, какими бы ни были наши проблемы, ясно, что это было важно для Луки. С его точки зрения, не только события в Иудее и Галилее, но и то, что происходит в далеком Риме, направлено на исполнение намерений Бога. Император может ничего не знать о Боге Израиля, но, тем не менее, он исполняет намерения Бога. Упоминание правителя Сирии Квириния ставит перед нами новые проблемы, но, независимо от того, как мы разрешим их, дальнейшие упоминания светских правителей со всей определенностью ставят события Евангелия в исторический контекст.
То же относится и к запутанным сведениям из Лк. 3:1-2. Они опять озадачивают современных историков, но, сообщая их, Лука преследует свои теологические цели. Вся история есть часть замысла Бога, и независимо от исторической значительности личности, например, императора, его истинная роль определяется участием в великим плане, который осуществляет Бог. Исторический процесс не должен быть нам безразличен, поскольку Бог осуществляет в нем важные вещи.
Отметим, что описываемое Лукой связано как с римской, так и с палестинской историей. Он упоминает не только императоров Августа и Тиберия, но и Ирода (Лк. 1:5), Ирода Антипу, Филиппа, Лисания (Лк. 3:1), Анну и Каиафу (Лк. 3:2). Он говорит о голоде в правление Клавдия (Деян. 11:28) и об указе этого монарха, из-за которого Акила и Прискилла пришли в Коринф (Деян. 18:2). Лука сообщает нам о проконсуле Галлионе (Деян. 18:12) и о прокураторах Феликсе и Фесте (Деян. 23:24; Деян. 24:27). Он даже называет двух римских офицеров, тысячника Клавдия Лисия и центуриона когорты Августа Юлия (Деян. 23:26; Деян. 27:1). И если все остальные евангелисты рассказывают о том, что Иисуса привели к Пилату, то Лука говорит еще и о роли, которую в этом деле играл Ирод (Лк. 23:6-12).
Лука тесно связывает сделанное Богом в Иисусе с современной историей. Спасение - это не мистическая и мифическая религия, не имеющая связи с реальностью, а действия Бога в реальной жизни с конкретными людьми. Далее следует отметить, что Лука не заканчивает свой рассказ на завершении земной истории Иисуса из Назарета. Он переходит к повествованию о первых днях церкви, о том времени, когда выдающийся проповедник Павел пришел в Рим, и заканчивает тем, что Павел открыто и беспрепятственно проповедовал в столице мира. Спасение продолжается в церкви, но не в том смысле, что для избавления от грехов делается что-то новое, поскольку для Луки сделанное Иисусом было решающим, а в том смысле, что причина смерти Иисуса теперь действенна в отозвавшихся на проповедь. История - это сцена, где Бог разыгрывает Свой план, в котором Лука видит центральной фигурой Иисуса.
X. Концельманн озаглавил свою важную книгу о теологии Луки «Die Mitte der Zeit» («Середина времени»). Заглавие указывает на важную для евангелиста истину. Многое произошло до пришествия Иисуса, но все это имело лишь предварительный смысл. Многое произошло после Его вознесения, но все это было исполнением того, что Он совершил Своей искупительной смертью. Все, что произошло до и после земной жизни Иисуса, конечно, связано с историей, но центром ее для Луки являются Его жизнь, смерть, воскресение и вознесение - центром не в том смысле, что сколько было до, столько будет и после, а в том, что жизнь Иисуса есть ось вращения всего. Мы поймем Луку, только если признаем решающее значение Иисуса.
Хотя история ранней церкви не так важна, как Иисус, она все же существенна для Луки. В это время иудеям было предложено Евангелие, и «надежда Израилева» остается темой Луки до самого конца (Деян. 28:20). Иудеи в целом не признали Христа, но это не означало, что замысел Бога не осуществился. Стало очевидно, что план распространяется и на язычников. Лука приводит запись обращения Павла в синагоге в Антиохии Писидийской (первая записанная им проповедь Павла). Павел говорит о необходимости проповеди «слова Божия» сначала среди иудеев, но когда они отвергли его, проповедники обратились к язычникам (Деян. 13:46-47).
Очень важно, что пришествие Иисуса значит пришествие нового века. Он пришел не латать изношенный иудаизм [204]. Новое вино не вливается в ветхие мехи традиционного иудаизма (Лк. 5:36-37). Его учение было радикально новым, и, не поняв этого, мы не поймем Иисуса (или Луку). Иисус признает, что не все обрадуются тому, что Он делает. Есть те, которые говорят, что «старое лучше» (Лк. 5:39), и отказываются даже испробовать новое.
Некоторые списки дают «старое лучше», но правильным скорее следует признать чтение «старое хорошо». Иисус описывает не тех, кто сравнивает старое и новое и делает выбор в пользу старого, а тех, кто настолько погряз в старом, что даже не хочет знать про новое. Они не сдвинутся с места.
Лука уделяет большое внимание необходимости радикальных изменений всего образа жизни. В самом начале Евангелия он сообщает: ангел возвестил, что задачей Иоанна Крестителя будет «возвращение сердца отцов детям» (Лк. 1:17). Отцы могут быть великими патриархами старого, и ангел, возможно, имеет в виду, что поведение современников Захарии может не понравиться патриархам.
Иоанн будет призывать их жить совсем иначе, так, чтобы это устроило патриархов. И таким образом он обратит сердца этих великих, и они одобрят своих потомков. Возможно также, что здесь говорится о современных семьях, разделенных злом, которое они совершают. Если их убедить поступать правильно, между отцами и детьми установится гармония. Как бы мы ни толковали это место, речь здесь идет о чистосердечном изменении поведения, о котором сказано: «Представить Господу народ приготовленный» (Лк. 1:17). Люди такие, как они есть, не готовы для Господа. Подготовка их требует больших перемен.
В Магнификате красноречиво говорится о переоценке принятых ценностей, которые значили так много. Там есть слова о вознесении людей низкого положения и низложении принадлежащих к высшему классу (Лк. 1:51-55) [205]. Это согласуется с Нагорной проповедью, где благословляются бедные, голодные, плачущие и те, которых ненавидят, и возвещается горе богатым, глупцам, смеющимся, тем, о ком хорошо отзываются (Лк. 6:20-26). Эти слова часто трактуются как программа социальной реформы, и они, конечно, шокируют нас, самодовольно принявших привычные ценности. Но за этими словами стоит нечто гораздо большее. Евангелие в целом ясно показывает, что Иисус был гораздо больше чем социальный реформист. Его интересовало Царство Божие во всей полноте.
В Его словах - бескомпромиссное отрицание общепринятых норм и ценностей. Лука всесторонне показывает в своем Евангелии: «что высоко у людей, то мерзость перед Богом» (Лк. 16:15). Люди на неправильном пути, и ценности их ложны. Они достигли очень малого, и когда все исполнят, приговор им должен быть - «рабы ничего не стоящие» (Лк. 17:10). Смотреть на себя подобным образом не в природе людей, и мы еще раз видим, как это Евангелие призывает к полной переоценке человеческих ценностей и радикальной революции во всем образе жизни.
Ответственность
Лука считает, что люди ответственны перед Богом и постоянно не дотягивают до того, какими им должно быть. Он не утверждает универсальности греха, но ставит проблему по-своему. Так, один раз он воспользовался современным ему происшествием для того, чтобы преподать урок. Пилат убил неких галилеян, видимо во время богослужения, поскольку он смешал их кровь с кровью их жертв. В Силоаме упала башня и придавила восемнадцать человек. Были ли эти люди убиты из-за того, что были грешнее других? Иисус категорически отрицает эту мысль и настойчиво повторяет урок, который они должны усвоить: «Если не покаетесь, все так же погибнете» (Лк. 13:1-5). Подразумевается, что все они были грешниками, каждый из них (ср. «Никто не благ, как только один Бог» - Лк. 18:19). А поскольку они были грешниками, они подлежали Божию суду.
Та же проблема ставится в притче о бесплодной смоковнице (Лк. 13:6-9). Садовник просит отложить срубание дерева, чтобы он мог окопать его и удобрить. Но и он, и владелец были согласны в том, что если она не принесет плода, ее следует уничтожить. Грешники, берегитесь!
Этот урок содержится во многих притчах. Хотя грех и суд не являются главной темой истории о богаче и Лазаре, она имеет смысл, только если мы принимаем их реальность (Лк. 16:19-31). В притче о богатом глупце («в сию ночь душу твою возьмут у тебя») акцент сделан на ответственности (Лк. 12:16-21). Об этом же притча о минах (Лк. 19:12-27), в которой каждого раба призывают отчитаться, и виновному грозит наказание. Притча о злых виноградарях (Лк. 20:9-18) утверждает, что злых людей ожидает неминуемое возмездие. Их грех некоторое время может оставаться без наказания, но рано или поздно им придется отвечать за свои поступки.
Лука говорит об этом и по-другому. Так, он приводит выразительное наставление Иисуса, о том, чего должно бояться: «Но скажу вам, кого бояться: бойтесь того, кто, по убиении, может ввергнуть в геенну; ей, говорю вам, того бойтесь» (Лк. 12:5). Важна не смерть, и не надо бояться, что Бог может лишить земной жизни. Надо бояться того, что Он может сделать с загробной жизнью. Ясно, что Иисус говорит о наказании за грех, и мы еще раз видим: ответственность важна, тем более, что мы все грешим. Так, Иисус говорит, что Капернаум «до ада низвергнется» (Лк. 10:15). Некоторые грешники будут отвержены «пред Ангелами Небесными» (Лк. 12:9). Богохульство на Духа Святого никогда не простится (Лк. 12:10). Те, кто «поедают домы вдов», в должное время будут сурово наказаны (Лк. 20:47).
В ранних проповедях в Деяниях поражают настойчивые напоминания проповедников об ужасной ответственности своих слушателей за смерть Иисуса. Эта смерть завершила божественный замысел, но, несмотря на это, Петр говорит людям в Иерусалиме: «Вы взяли и, пригвоздивши руками беззаконных, убили» (Деян. 2:23). И позже он продолжает: «Сего Иисуса, Которого бы распяли» (Деян. 2:36; местоимение здесь эмфатическое). В своей второй проповеди Петр говорит об Иисусе как о том, кого иудеи «предали и от которого отреклись пред лицом Пилата, когда полагал освободить Его» (Деян. 3:14).
И он продолжает: «Но вы от Святого и Праведного отреклись, и просили даровать вам человека-убийцу, а Начальника жизни убили» (Деян. 3:14-15). Эти слова обращены к простым жителям Иерусалима, но Петр говорит то же самое и Перед высшими иудейскими начальниками: «Иисуса Христа Назорея, Которого вы распяли...» (Деян. 4:10; о составе аудитории см. ст. 5-6). Петр вновь и вновь повторяет обвинение (Деян. 5:28-30; Деян. 10:39). Так же Поступают Стефан (Деян. 7:52) и Павел (Деян. 13:27-28). Совершенно очевидно, что ранние проповедники подчеркивали ответственность людей перед Богом.
Нельзя оставить обсуждение данной темы, не отразив проблемы нашей личной ответственности. Легко говорить, что Каиафа, Пилат и те, кто были с ними, ответственны за распятие Иисуса. Но если принять всерьез положение авторов Нового Завета о том, что Иисус умер за грехи мира, то мы разделяем их вину. Это не академическое исследование, никак нас лично не затрагивающее [206].
Вина сопровождается мыслью о суде. Как мы уже видели, в этом Евангелии Лука приводит слова об аде и отвержении перед ангелами Господними. Ответственность значит высший суд перед высшим трибуналом. Из Деяний мы узнаем, что Иисус определен Судией в последний великий день (Деян. 10:42; Деян. 17:31). С одной стороны, это утешает, поскольку нельзя представить никого, кто бы более заботился о нас, чем Тот, Который любил нас так сильно, что умер за нас. Но, с другой стороны, то, что Он будет Судией, предполагает серьезный суд. Если он пришел на землю, где жил и умер, чтобы ниспровергнуть грех и открыть путь спасения, мы не можем рассчитывать, что Он оставит действия продолжающих грешить без последствий.
Покаяние
Все авторы Нового Завета тем или иным образом призывают грешников отвратиться от греха. Но у всех есть свои особенности, и надо отметить, что Лука более других говорит о необходимости покаяния.
Лука употребляет слово μετανοια 5 раз в Евангелии и 6 раз в Деяниях. Из 23 (?) употреблений в Новом Завете 11 приходятся на писания Луки. Глагол μετανοεѡ встречается у него 9 раз в Евангелии и 5 раз в Деяниях. В Новом Завете встречается всего 34 раза, из них 12 - в Откровении.
Как Марк и Матфей, он говорит читателю, что Иоанн Креститель призывал людей к «крещению покаяния» (Лк. 3:3; Деян. 13:24; Деян. 19:4) и приглашал их «сотворить достойные плоды покаяния» (Лк. 3:8). Но, поскольку они не последовали его призыву, он объяснил им, что это значит: те, у кого много, должны поделиться с теми, у кого мало, мытари должны собирать не больше, чем им определено, солдаты должны довольствоваться своим жалованием и воздерживаться от насилия и вымогательства (Лк. 3:10-14).
Во всех трех синоптических евангелиях приводятся слова Иисуса: «Я пришел призвать не праведников, а грешников», но один Лука прибавляет «к покаянию» (Лк. 5:32). Можно утверждать, что у Марка и Матфея эти подразумевается, но Лука говорит об этом прямо и недвусмысленно. Он не позволит нам избежать требования покаяния. Он говорит нам, что Иисус приводил пример покаяния Ниневии, когда упрекал современное непокаявшееся поколение (Лк. 11:32), и использует в тех же целях гибели Тира и Сидона (Лк. 10:13; в отличие от этого поколения, они бы не смогли противиться явленной в нем силе). Мы уже отмечали, что Иисус призывал слушателей задуматься над галилеянами, убитыми Пилатом и погибшими в результате падения силоамской башни; здесь я хочу процитировать слова Иисуса: «Если не покаетесь, все так же погибнете» (Лк. 13:3, 5).
Когда совершается покаяние, наступает радость на небесах - эта истина повторяется в следующих друг за другом притчах (Лк. 15:7, 10). Покаяние означает конец греховодничеству, и Иисус учит, что радость от покаяния выходит за пределы земли. Матфей приводит притчу пастухе, который ищет заблудившуюся овцу и радуется одной найденной более, чем девяноста девяти не заблудившимся (Мф. 18:12-14). Но Матфей, в отличие от Луки, ничего не говорит о покаянии.
Иисус подчеркивал необходимость покаяния, и нет ничего удивительного в том, что проповедники ранней церкви призывали к нему с самого начала. В конце своей первой христианской проповеди Петр сказал слушателям: «Покайтесь, и да крестится каждый из вас...» (Деян. 2:38). Во второй проповеди он опять сказал: «Итак покайтесь и обратитесь...» (Деян. 3:19). Петр принуждал покаяться Симона Волхва (Деян. 8:22), Павел - афинян (Деян. 17:30).
Перед царем Агриппой Павел сказал, что он не воспротивился небесному видению, «но сперва жителям Дамаска и Иерусалима, потом всей земле Иудейской и язычникам проповедовал, чтобы они покаялись и обратились к Богу, делая дела, достойные покаяния» (Деян. 26:20). Это заявление, охватывающее столь ширюкие сферы людей, среди которых он работал, сделано в конце его жизненного пути и свидетельствует о центральном месте покаяния в его проповеднической деятельности.
Ряд утверждений свидетельствует о том, что покаяние не есть человеческая добродетель, оформленная самими людьми. В некотором смысле это Божий дар. Бог возвысил Христа, «чтобы дать Израилю покаяние и прощание грехов» (Деян. 5:31) и дал язычникам «покаяние в жизнь» (Деян. 11:18).
Все это хорошо согласуется с тем вниманием, которое христианство уделяет благодати. Милостивый Бог дает дар покаяния и таким образом допускает жить тех, чьи жизни в ином случае привели бы их к смерти. Далее следует отметить, что требования полного покаяния и кардинального изменения жизни проистекают из того, что христианский путь - это путь благодати.
В религии закона важно иметь хороший кредит, иметь положительное сальдо хороших дел. На пути же спасения через благодать недостаточно совершить некоторые количество добрых дел. Необходимо отвратиться не от некоторого зла, а от зла как такового. Покаяние должно быть чистосердечным. Требование такого покаяния происходит от чистосердечного спасения, завоеванного Христом для своих людей.
Центральное место страстей
Подобно остальным евангелистам, Лука делает страсти кульминацией своего Евангелия. Для него, как и для них, смерть и воскресение Иисуса были центральным местом божественного замысла нашего спасения. Мы уже видели некоторые свидетельства этого в предсказаниях страстей, в идее страдающего Мессии, в том виде, в котором она представлена у Луки, и в разработке божественного замысла спасения, в котором, по мнению Евангелистов, смерть Иисуса является ключевым моментом. Евангелие Луки построено таким образом, что страсти становятся кульминацией.
Очень важен рассказ о детстве Иисуса во вступлении. Ничего подобного нет у других евангелистов. Красота повествования не должна скрыть от нас то, что во вступлении Лука формулирует некоторые мотивы, проходящие через все Евангелие. Там мы узнаем, что младенец Иисус был и Христом, и Господином, и Спасителем. Он поставлен на падение и на восстание многих в Израиле, а то, что оружие пройдет душу Марии, указывает на печаль и отвержение.
В своей программной проповеди в Назарете Иисус указал, что Его заботы будут иными, чем у обычных претендентов на мессианство. Поскольку Он провозгласил «лето Господне благоприятное» (Лк. 4:18-19), то заботой Его будет благовествование нищим, проповедование освобождения пленным, прозрение слепых, отпущение измученных на свободу. Люди «дивились словам благодати» Иисуса, но рассказ заканчивается словами об изгнании (Лк. 4:29-30), что Лука подчеркивает и в других местах (Лк. 7:33-35).
Как мы уже говорили, в рассказе о преображении Лука упоминает, что Моисей и Илия говорили о смерти Иисуса (Лк. 9:31). Далее в той же главе находим еще одно предсказание Иисуса о грядущих страданиях (Лк. 9:44-45). Иисус говорил о предстоящем «крещении» и прибавил: Как Я томлюсь, пока сие совершится!» (Лк. 12:50 NEB) [207]. Он непрерывно движется к кресту.
Очень важной частью Евангелия от Луки является свидетельство о путешествии (Лк. 9:51 - Лк. 19:44; некоторые считают, что этот раздел заканчивается раньше, например, стихом Лк. 19:27). Этот раздел вызвал многочисленные споры и разногласия среди ученых. Одни считают, что речь идет о нескольких путешествиях, согласно другому мнению, Лука использовал в повествовании о путешествии разные традиции, третьи утверждают, что никакого путешествия не было, а Лука использует этот мотив в своих теологических целях [208]. В. Г. Кюммель находит в этой части Евангелия массу несообразностей и поэтому считает, что доподлинно можно установить лишь следующее: «Господин, идущий на страдания согласно воле Бога, снаряжает Своих учеников для проповедей после Своей смерти».
Но это как раз и важно. Следовательно, начиная со стиха Лк. 9:51, Лука имеет в виду крест, и он не возникает внезапно в последнюю минуту, когда дела пошли плохо. Иисус движется к нему сознательно, выполняя задачу, поставленную Богом. Кюммель напоминает, что, хотя в этой части Евангелия много говорится о наставлении учеников, эти наставления делаются в виду неминуемой смерти Господина. Тут утверждается центральное место страстей. В самом начале Лука говорит, что Иисус «восхотел идти в Иерусалим» (Лк. 9:51).
Мысль о продвижении к Иерусалиму повторяется много раз в повествовании о путешествии (Лк. 9:51, 53; Лк. 13:22; Лк. 17:11; Лк. 18:31; Лк. 19:28). Луку действительно очень интересует этот город [209], и он употребляет в своем Евангелии название «Иерусалим» 37 раз (у Матфея встречаем его 13 раз; у Марка - 10; у Иоанна - 12). Как у Матфея и Марка, у Луки основное действие разворачивается вне столицы, и тем более удивительно, что он упоминает ее так часто. У Иоанна большая часть действия протекает в Иерусалиме, но у Луки название города встречается в три раза чаще, чем у него.
Похоже, что для Луки Иерусалим - город судьбы, место, где Бог должен завершить Свой труд спасения страстями Господа, место, где снизойдет Дух Святой и начнется церковь. Когда Лука повторяет, что Иисус идет в Иерусалим, он думает о страстях. У другого писателя это значило бы только, что Иерусалим есть цель путешествия Иисуса. У Луки это значит, что Он идет туда, где замысел Бога достигнет кульминации.
Подобно другим евангелистам, Лука уделяет большое место рассказу о самих страстях. Та серьезность, с которой они описаны, свидетельствует об их огромном значении для Луки. В целом рассказ повторяет другие евангелия, но есть сведения, которые находим только у Луки.
Так, он рассказывает о споре между учениками в горнице о том, кто из них должен почитаться большим (Лк. 22:23), о желании Иисуса есть пасху с ними (Лк. 22:15-18). Лука приводит слова Иисуса Петру о том, что сатана хотел сеять его как пшеницу (Лк. 22:31-32). Только Лука говорит о двух мечах (Лк. 22:35-38), об ангеле, укреплявшем Иисуса в Гефсиманском саду, и о кровавом поте (Лк. 22:43-44; существуют текстологические сомнения по поводу этого места). Он приводит вопрос учеников относительно использования меча (Лк. 23:49), рассказывает об исцелении отсеченного уха (Лк. 22:51), об обвинениях врагов Иисуса (Лк. 23:2) и о том, как Он предстал перед Иродом (Лк. 23:6-12). Лука сообщает заключение Пилата о невиновности Иисуса (Лк. 23:13-16). Лука приводит более полный рассказ о требованиях толпы выдать ей Варавву. У Луки читаем про «дщерей Иерусалимских» (Лк. 23:27-31), молитву «Отче! прости им...» (Лк. 23:34), о покаявшемся воре (Лк. 23:40-43) и предсмертную молитву Иисуса «Отче! в руки Твои предаю дух Мой» (Лк. 23:46). Есть и другие детали. Я не ставил задачи исчерпать список [210].
Лука не просто повторяет то, что есть у других. Страсти глубоко интересуют его, и, хотя он без колебаний использует материал, который есть у других (для рассказа о распятии нужно было объединить все материалы), он собрал сведения, которыми не располагали другие евангелисты. Он не оставляет нам никаких сомнений в том, что это самое важное событие. Христос пришел для этого. Здесь собрано зло - злоба врагов Иисуса, готовность одного из Его последователей к предательству, толпа, жаждущая крови человека, хотя всем известно, что Он не совершил преступления, неудачная попытка римского прокуратора освободить человека, которого он признал невиновным. Но здесь присутствует и рука Бога, и поскольку действует Бог, итог - не трагедия, а триумф.
Триумф Бога
На протяжение всего Евангелия Лука говорит о битве добра со злом, Бога с дьяволом. Эта битва достигает высшего накала на кресте. Лука не сомневается, что последнее слово останется не за злом.
Как и в других синоптических евангелиях, у Луки несколько раз сообщается, что Иисус изгонял бесов (Лк. 4:33-37, 41; Лк. 6:18; Лк. 8:2, 27-39; Лк. 9:37-41; Лк. 13:11-16). Мы должны помнить, что, хотя одержимость была широко признана в древнем мире и были люди, претендовавшие на умение изгонять бесов, единственное место во всей Библии, где этому феномену уделяется большое внимание, - это рассказ о служении Иисуса в синоптических евангелиях.
Лука показывает важность этого события в Лк. 11:14. Изгнание беса было приписано некоторыми критиками не Иисусу, а веельзевулу. Иисус указал в ответ, что это бы значило, что сатана разделился сам в себе, и, в Свою очередь, спросил, как их сыновья изгоняют бесов. Если враги правы, то сатанисты живут в их собственных семьях! Самый важный момент наступает, когда Иисус говорит: «Если же Я перстом Божиим изгоняю бесов, то конечно достигло до вас Царствие Божие» (Лк. 11:20). Далее Он переходит к притче о сильном с оружием, которого одолел еще более сильный, чем он, и завершает речь словами: «Кто не со Мною, тот против Меня, и кто не собирает со Мной, тот расточает» (Лк. 11:23). В битве, которую ведет Иисус, нейтралитет невозможен.
Столкновение с бесами продолжается и в Деяниях, хотя там описано не так много случаев экзорцизма. Когда люди склонны видеть повсюду бесов, им следует помнить: Евангелие говорит о том, что все силы ада были разгромлены. Петр говорит, что Иисус «ходил, благотворя и исцеляя всех, обладаемых диаволом» (Деян. 10:38), и сам он освободил некоторых людей от нечистого духа. Также поступали Филипп и Павел (Деян. 5:16; Деян. 8:7; Деян. 16:18).
Лука объясняет, что в этом не было никакой магии. Экзорцисты древности любили употреблять новые действенные заклинания. Так, сыновья Скевы попытались изгнать нечистого духа именем «Иисуса, Которого Павел проповедует», но человек бросился на них и выгнал из дому нагих и избитых (Деян. 19:13-16). Мы не должны рассматривать имя Иисуса как новейший метод для практикующих магов. Его именем апостолы делали чудесные вещи и имели власть над бесами. Но эта власть открыта лишь тем, кто приходит скромно, кто посвятил себя через веру служению Иисусу Христу и стремится совершать волю Божию, а не укрепить свою репутацию искусного в магии.
Лука на протяжение всего Евангелия отмечает борьбу со злом. Иисус постоянно противостоит силам зла, и Лука ясно дает понять, на чьей стороне победа. Иисус изгоняет бесов. Они не могут противостоять ни Ему, ни тем, кто приходит во имя Иисуса. Когда Иисус послал Двенадцать проповедовать, Он дал им власть над бесами (Лк. 9:1). В другой раз Он послал семьдесят (или семьдесят двух; рукописи расходятся) Своих последователей, и, хотя в данном им задании бесы специально не упоминаются, вернувшись, ученики радостно сказали: «И бесы повинуются нам о имени Твоем» (Лк. 10:17).
Свой ответ Иисус начал словами: «Я видел сатану, спадшего с неба, как молнию» (Лк. 10:18). Эти слова трудны для понимания. Лучшей представляется следующая интерпретация: «С точки зрения случайного наблюдателя, речь идет о нищих проповедниках, которые проповедовали в нескольких маленьких городках и вылечили нескольких людей. Но в этом евангельском триумфе сатана потерпел существенное поражение» [211]. Отметим, что в задании, которое Иисус дал проповедникам, сатана не упоминается, но их победа над злом есть победа над сатаной.
Концельманн отрицает существование в Евангелии каких-либо действий сатаны между искушением и страстями: «Время жизни Иисуса было временем спасения; сатана был далеко, и тогда не было искушения... Искушение завершилось повсюду (παντα), и бес отошел. Вопрос здесь принципиальный, поскольку это значит, что отныне там, где Иисус, сатаны больше нет - (αχρι καιρου)» (The Theology of St. Luke, 16, 28. Также см. 156, 188 и так далее).
Утверждения Концельманна плохо согласуются с тем, что Лука в действительности говорит. Как мы уже видели, он изображает непрерывное состязание Иисуса с силами зла. С его точки зрения, когда ученики добиваются успеха, сатана оказывается поверженным (Лк. 10:18). Иисус доказывает несостоятельность обвинения Его врагов на том основании, что если бы это было правдой, сатана разделился бы сам в себе (Лк. 11:18). Это одно из дел Его миссии и относится к временам, когда Иисус был на земле и действовал. Лука говорит о «дочери Авраамовой», которую сатана держал связанной восемнадцать лет (Лк. 13:16), а Иисус освободил от уз.
В притче о сеятеле Иисус говорит о бесе, который приходит и вынимает Слово из человеческих сердец, чтобы они не уверовали и не спаслись. Если мы хотим воспринять теологию из слов Луки, а не из теорий о том, как он пишет, мы должны однозначно понимать, что сатана был активен на протяжении всего служения Иисуса. Для Луки крайне важно, что Иисус постоянно побеждал силы зла.
Сатана особенно активно действовал во время страстей. Он вошел в Иуду и таким образом участвовал в предательстве (Лк. 22:3). Он хотел просеять Петра как пшеницу (Лк. 22:31). Это загадочные слова, но нет сомнений их значении: он хотел сорвать работу Иисуса и Петра ждет великое испытание. Во время ареста Иисус сказал: «Теперь - ваше время и власть тьмы» (Лк. 22:53 Moffatt). Понятно, что это критический момент в схватке Христа с силами зла.
Ср.: «Согласно утверждению Самого Иисуса, это последний решительный бой с силами сатаны, стремящимися свергнуть Бога; эта борьба составляла смысл всей Его жизни... Идею войны с противостоящими Богу силами нельзя считать несущественной для образа мыслей Иисуса и причислять к расхожим идеям Его времени. Напротив, это Его глубокое убеждение, которое превратило беспщадную войну с невидимым врагом в дело всей Его жизни - от начала до ужасного конца» (Karl Heim, Jesus the Lord, Edinburgh and London, 1959, 90-91)
И, конечно, крест ведет к воскресению, славной победе Христа над дьяволом. Конец Евангелия от Луки и начало Деяний полны трепетного восторга перед этой победой. Ясно, что происшедшее оказалось для последователей Иисуса полной неожиданностью. Они ничего подобного не предполагали, и события страстной пятницы повергли их в глубокую печаль. Но воскресение все изменило. Оно показало, что даже самые жестокие действия врагов Иисуса не смогли победить Его. Кажется, что смерть - предел всему, и Иисус умер. Но для Него это не было концом, Он воскрес победителем.
Все это есть и у других евангелистов, и у всех остальных авторов Нового Завета. Они все были потрясены вестью о воскресении. Но Лука представляет триумф ему одному свойственным образом. Повествование о посещении женщинами гроба - единственный момент, общий у него с Марком и Матфеем. Как мы обязаны ему за незабываемый рассказ о встрече двоих с Иисусом на дороге в Еммаус и о трапезе, когда они сказали остальным, что Иисус действительно воскрес!
Имея этот намек, мы находим важные темы в более ранних частях Евангелия от Луки. Там есть пророчества, в которых Иисус объявляет о Своем воскресении (Лк. 9:22; Лк. 11:29-30; Лк. 18:33). Тогда эти слова должны были казаться загадочными. Ученики, должно быть, думали тогда «Очевидно, эти слова должно понимать метафорически, но как нам истолковать их?» Теперь мы видим, что Иисус просто предсказывал Свой окончательный триумф.
Мы должны помнить, что Иисус воскресил из мертвых дочь Иаира (Лк. 8:41-56) и сына вдовы в Наине (Лк. 7:11-15). Иисус всегда был в других отношениях со смертью, чем дети человеческие. Он был «Начальником жизни» (Деян. 3:15). Смерти «невозможно было удержать Его» (Деян. 2:24). Воскресение Иисуса было предсказано в Писании, следовательно, таково было желание Бога. Павел видел ту же необходимость в воскресении Иисуса и в Его смерти: и то, и другое он нашел в Писании, и значит, это должно было случиться (Деян. 17:3).
Лука уверен в воскресении. Он начинает Деяния с того, что Иисус явил себя живым «со многими верными доказательствами» (Деян. 1:3). Как и следовало ожидать, первые главы Деяний наполнены радостью по поводу воскресения. Хорошо видно при этом, что ученики были совершенно удручены смертью Иисуса. Он был центром их мыслей и жизней, а теперь Он мертв. Что им делать? Куда им идти? И неожиданно весь их пессимизм исчез. Глубокая убежденность в том, что произошло невозможное, пресекла их горе. Иисус восторжествовал над смертью Он был не мертвым, а живым. Ничего удивительного, что воскресение потрясло их умы и стало главным в вести, которую они несли.
В своей первой проповеди Петр много говорит об этом, несмотря на то, что она была вызвана необыкновенными событиями, сопровождавшими сошествие Святого Духа (Деян. 2:24-36). Неправильно думать, что проповедник умалчивал о важности сошествия Святого Духа, но столь полная речь о воскресении в такой важный момент, свидетельствует о многом. Свершилось великое деяние Бога и об этом надо было говорить. Поэтому воскресение занимает особенное место в большинстве проповедей ранней церкви.
Лука не устает повторять, что Бог воскресил Иисуса, а не Он Сам воскрес (Деян. 2:32; Деян. 3:15, 26; Деян. 4:10; Деян. 5:30; Деян. 10:40; Деян. 13:30, 33-34, 37; Деян. 17:31). Для Луки и ранних проповедников воскресение означало, что Сам Бог обратил содеянное злодеями на Голгофе для исполнения Своей цели. Таким образом, проповедники говорили о воскресении не просто как об одном из многих событий. Можно сказать, что они «с великою силою свидетельствовали о воскресении Господа Иисуса Христа» (Деян. 4:33). Они проповедовали «в Иисусе воскресение из мертвых» (Деян. 4:2). Роль апостола заключалась в том, чтобы быть «свидетелем воскресения Его» (Деян. 1:22). Воскресение проповедовалось даже в местах, где это мало кого интересовало, например, среди афинских интеллектуалов (см. Деян. 17:18).
Лука не останавливается на воскресении. Конец Евангелия и начало Деяний посвящены рассказу о вознесении. Воскресение было чудом, но оно произошло на земле. Место Иисуса было на небесах, и Лука не оставляет сомнений в Его возвращении туда. Мы уже видели, что он всячески подчеркивает значение страстей Иисуса. Воскресение и вознесение были в некотором смысле едины с Его смертью. В самом начале рассказа о путешествии Иисуса в Иерусалим, где Он должен был быть распят, Лука говорит о приближении дней, но не дней Его смерти, а когда Он будет «взят на небеса» (Лк. 9:51 NIV; Синод, перев.: «дни взятия Его от мира») [212]. Во время Тайной Вечери, когда крест уже был близок, Иисус говорит ученикам о «Царстве», которое Он завещает им; впереди не только страдания, но и слава (Лк. 22:29-30).
Иногда Петр говорит и о вознесении, и о воскресении. Он может сказать: «...быв вознесен десницею Божиею» (Деян. 2:33) или: «Его возвысил Бог десницею Своею» (Деян. 5:31).
В обоих местах τη δεςιαможет значить и «десницею», и «возле десницы», и «к деснице».
Вероятно, это значит примерно то же самое, что «Бог... прославил Сына Своего» (Деян. 3:13) и «Бог соделал Господом и Христом сего Иисуса» (Деян. 2:36). Смысл этих мест в том, что Иисус занимает высшее положение. Воскресение не значит, что Он просто вернулся к земной жизни, которой жил раньше, как было в случаях с дочерью Иаира, сыном вдовы из Наина и другом Иисуса Лазарем. Это значит, что Он занял положение, позволяющее, к примеру, посылать Духа Святого, вызвавшего впечатляющий эффект, описанный во 2-й главе Деяний. Это значит, что Он, отвергнутый и униженный, стал теперь высшим и вознесенным. Это означает триумф Бога.
Значение Креста
Каким образом смерть Христа принесла спасение? Лука обращает особое внимание на страсти и вознесение Иисуса, но какой смысл он видит в них? Ответ не прост, поскольку Лука редко задается этим вопросом. Он сообщает факты, но не углубляется в их значение. Но время от времени он говорит вещи, имеющие непосредственное отношение к этой проблеме.
Видимо важно, что он видит в Иисусе «Слугу Господа» (Деян. 3:13, 26; Деян. 4:27, 30; в Синод, перев.: «Сын». - Прим. перев.). Хотя Петр в своей первой проповеди не называет его Слугой, он, возможно, имеет это в виду. Винсент Тейлор имеет основания писать: «Уже из этой речи (Деян. 2:22-36) понятна основная идея: Слуга, униженный в смерти, вознесен Богом через исполнение высшей услуги для людей. Это обоснованное утверждение, хотя слово "Слуга" здесь не упоминается» (The Atonement in New Testament Teaching, London, 1964, 18).
И. Иеремиас считает, что имя «Слуга» принадлежит «очень древнему слою традиции». Далее он утверждает, что обращение к Иисусу как к «Праведному» (Деян. 3:14; Деян. 7:52; Деян. 22:14) может идти от Исайи (Ис. 53:11) (W. Zimmerliand J. Jeremias, The Servant of God, London, 1957, 91). Если это так, то вышеназванные имена, вероятно, призваны напоминать нам о праведном Слуге Господина. Когда Филипп говорил с ефиоплянином, он начал проповедовать ему Иисуса (Деян. 8:35) со стихов Ис. 53:7-8 из Исайи.
Отсюда становится понятно, что Лука относил слова из Исайи к страданиям Иисуса. У него есть одно место, где Иисус говорит о Себе словами из 53-й главы (Лк. 22:37). В этой главе речь идет об искупительных страданиях. Иеремиас пишет по этому поводу: «Из-за того, что Он идет на смерть без вины, добровольно, спокойно и в согласии с волей Бога (Ис. гл. 53), она является актом безграничной искупительной добродетели. Это жизнь, текущая от Бога, и в Бога Он ее изливает» (там же, 104). Это, по крайней мере, мы можем сказать. Поскольку 53-я глава Исайи пронизана мыслью о заместительной жертве, можно предположить, что Лука именно так понимал искупление, совершенное Иисусом.
У него есть намеки на пути понимания искупления. Например, установление вечери Господней. Лука - единственный среди евангелистов, кто приводит слова Иисуса о том, что Его тело «предается» за Его последователей, что они должны «сие творить» в Его воспоминание. Лука единственный пишет, что чаша «есть новый завет» в крови Иисуса (Лк. 22:19-20). Прилагательное «новый» отсутствует в лучших списках в двух первых евангелиях, но его следует читать у Луки). Искупительная смерть Иисуса, установление через нее нового завета, которые всегда перед людьми во время торжественных литургических служб указывают на спасительную силу Его смерти.
В другом месте Лука говорит о «церкви (Господа) и Бога, которую Он приобрел Себе Кровию Своею (Кровью Своего)» (Деян. 20:28). Это несколько напоминает выкуп (выплата цены за освобождение пленного). Данные слова Луки значат, по крайней мере, то, что наше спасение дорого стоило Богу. Он также говорит, что ценой была жизнь Христа. Такой взгляд на искупление привлекал многих на протяжении истории церкви.
Иногда это приводило к излишне буквальному пониманию, когда люди задавали и отвечали на вопрос «Кому Он заплатил?» Луку нельзя здесь винить, поскольку он не развивает эту мысль, но он, тем не менее, считает наше спасение результатом покупки, платой за которую была кровь Спасителя.
Лука трижды повторяет, что Иисус умер «на дереве» (Деян. 5:30; Деян. 10:39; Деян. 13:39). Это любопытная форма для обозначения распятия, поскольку употребление данного слова для обозначения креста не очень естественно. Его буквальный смысл - «дерево», и оно используется для обозначения множества предметов, сделанных из дерева, например, кола (Мф. 26:47), колоды в темнице (Деян. 16:24) или строительного леса (1 Кор. 3:12). Иногда оно обозначает дерево, которое произрастает (Откр. 2:7; Откр. 22:2). Следовательно, оно употребляется в обычном значении. Но это слово необычно для обозначения креста, и частота его появления в Христианских гимнах не должна сбивать нас с толку. Как отмечает Г. Б. Кэрд, «случайный свидетель не описал бы распятие подобным образом».
Выражение Луки должно было бы вызывать ужас у обычного иудея I века, поскольку он помнил слова «проклят пред Богом всякий повешенный на дереве» (Втор. 21:23). Некоторые иудеи не считали Иисуса Мессией Бога потому, что Он умер так, как мог умереть только проклятый Богом. Выражение здесь еврейское (многие обращали внимание на соответствующие места в LXX и в ивритских рукописях).
Почему же тогда Лука решает использовать выражения, столь необычные для обозначения распятия и имеющие столь устрашающее значение для всякого, знакомого с иудейским мышлением? Похоже, хотел показать, что Иисус нес наше проклятие.
Ср.: «Интересно, содержится ли здесь намек на разработанную Павлом мысль, что умершего подобным образом считали проклятым Богом» (Marshall, The Act of the Apostles, Leicester, 1980, 120). Нейл, нисколько не сомневается в смысле повешения Христа на дереве: «...Сделали Его таким образом проклятым с точки зрения закона» (The Acts of the Apostles, 97).
Павел в одном месте говорит о проклятии (Гал. 3:13). Петр также один раз упоминает дерево (1 Пет. 2:24). Подобное толкование крста встречается в Новом Завете только в перечисленных местах - 3 раза в Деяниях, 1 раз в Послании к галатам и 1 раз в Первом послании Петра. То, что Иисус взял на себя наше проклятие, не является общепризнанным местом в Новом Завете. Лука, однако, именно так понимает крест, о чем и говорит чаще, чем кто-либо другой.
Иногда теологи обращают внимание на то, что у Луки нет эквивалента стиху Мк. 10:45 Евангелия от Марка, где говорится, что Иисус пришел отдать душу для искупления многих, и значит, у него нет своей особенной теории искупления. Это предполагает, что Луку страсти Иисуса интересуют не как искупление, но как путь к славе. Люди плохо обошлись с Иисусом, но Он терпеливо перенес страсти и вошел во славу. Так, Концельманн считает, что Лука «не придает страстям и смерти Иисуса сотериологического значения». Некоторые считают, что Лука, подобно многим ранним христианам, был глубоко признателен Богу и то, что Он послал Иисуса, но толком не понимал, что смерть Иисуса принесла спасение. Считается, что осознание этого - результат умственных усилий мыслителя Павла.
Можно допустить, что Лука не был столь проницательным теологом, как Павел. Но кто тогда им был? Это не повод отвергать сказанное Лукой.
Действительно, изучающие искупление будут больше штудировать Павла, нежели Луку, но это не значит, что они могут пренебрегать Лукой. В конце концов, это он говорит, что тело Иисуса было предано нам, что чаша Последней Вечери была новым заветом в Его крови, пролитой за нас, и что мы должны вспоминать все это в причастии. Он говорит, что смерть Христа выкупила грешников, что свершилось пророчество Исайи о заместительной жертве и что Иисус взял на Себя проклятие Бога.
Почему же Лука так выделяет страсти и смерть Иисуса? Очевидно, что, по его мнению, они имели прежде всего сотериологическое значение. Он, к примеру, не говорит об Иисусе как о мученике. Из того, что Лука столько раз говорит о значении смерти Христа и уделяет этому столько места, мы можем утверждать, что для него, как и для других авторов Нового Завета, Голгофа значила больше, чем отвержение хорошего и богоугодного человека. Она была тем путем, которым Бог даровал спасение грешникам.
