Б. Ищите в чтении, найдете с медитацией

Если верно, что надо уметь молиться, то столь же верно и то, что надо уметь читать. Чтение, по преп. Кассиану Римлянину, должно вести к пониманию, к постижению Писания, к истинному знанию. Но прежде чем говорить собственно о чтении как этапе молитвы Слова, нужно остановиться на кое-каких необходимых составляющих его аутентичности.

Прежде всего, чтение требует определенного времени: верующий должен распределить свое время так, чтобы найти особый и подходящий для чтения час. Для разных людей он разный, но основное условие здесь - постоянность. Особое время нужно потому, что человек - существо ограниченное и может делать дела только одно за другим, а не все разом. Для чтения - это следует подчеркнуть - нужно время, и время подходящее: ночью, на рассвете, вечером, во всяком случае, в часы, благоприятные для покоя, тишины, одиночества. Нельзя забывать, что это - внешние средства по отношению к нашему духу, которые могут помочь ему сосредоточиться.

«Почему же он ищет… блага столь великого, что его ищут, чтобы найти, и находят, чтобы искать? Потому что его ищут, чтобы найти с большей кротостью, и находят, чтобы искать с большим рвением» [13].

Вильгельм (Гийом) из Сен-Тьерри в «Золотых письменах» призывает заниматься чтением в определенные часы: «В определенные часы нужно посвящать особое время определенному чтению. Чтение беспорядочное, разнообразное и едва ли не случайное не поучает, но расшатывает душу» [14]. Это потому, что для чтения нельзя выделять какие-то обрывки времени; как и молитва, оно не может служить «наполнителем» дня. Конечно, в наше время лихорадочной деятельности у верующего велико искушение отложить молитвенное чтение на часы, случайно оставшиеся от целого дня. Но отводя таким образом для него ограниченное и неподходящее время, нельзя получить желаемых плодов. Без сосредоточенности, присущей тому, кто входит в комнату свою и затворяет дверь за собою и читает тайно (ср. Мф. 6:6), без окружающей тишины ожидание Бога невозможно. Жюрье говорит прямо: «Общение души с Богом требует тайны», а бл. Иероним увещевает: «Всегда храните тайну своей комнаты: Супруг может быть там, потому что, когда молитесь, вы говорите с Ним, а когда читаете Писание, Он говорит с вами» [15].

Не следует опасаться отъединенности от людей. «Понимание духовной жизни требует дисциплины совместной жизни, но мудрое познание Бога требует молчания и тайны» [16].

Так мы готовимся войти в мир Божий и почувствовать Его близость: «Близок Ты, Господи» (Пс. 118:151). Порой медленно и с большими внутренними сложностями, порой с восторгом и быстротой мы сознаем, что Бог здесь, что Он присутствует среди нас (ср. Пс. 83), и чувствуем, что протягиваем Ему наше сердце, что способны положить его в десницу Божию, на грудь Ему, под Его крыло (ср. Пс. 60:5 и Пс. 90:4).

Такое ощущение непременно должно порождать в нас радость и робость, - робость не как страх, но как покаянное сознание собственной малости, волнение не чувств, но духа. Как народ плакал при чтении Ездрой Писания, так и мы можем иной раз высказать подобное чувство раскаяния. Плач Духа - сокровище столь драгоценное, что средневековые Отцы зачастую возносили ему хвалы. Разве не покаяние прежде всего - тот плач, те воздыхания неизреченные, которые творит в нас Дух (Рим. 8:26) и которые порой счастливо находят свое освящение в слезах?

У Ромуальда Равеннского, когда он постигал смысл Писания в Духе, глаза наполнялись слезами, оттого что Библия открывала ему свои тайны [17]. А свт. Григорий Великий так говорит о монахе, умеющем усваивать Слово Божие: «Часто вижу, как иные ревностно предаются молитвенному чтению, дабы сотворять слезное приношение Господу, в этом святом плаче предлагая в жертву самих себя. Лоно их так наполнено Библией и внутренности их так напитаны Словом Божиим, что душа их, сосредоточившись на Боге, живет в плаче и святом воспоминании» («Беседы на пророка Иезекииля», I, 10, 11). Так открывают Библию - движением почтительным и благоговейным, с эпиклезой, с покаянием.

И если верно, что чтением нужно заниматься в определенное время, то верно и то, что читать нужно определенные отрывки. Не следует и невозможно листать Писание от случая к случаю и переходить по своей прихоти от одного места к другому. Счастливое обладание сборником текстов на каждый день должно побуждать христианина придерживаться его; только непрерывное чтение книги может его освободить от следования этому сборнику. Искать какие-то места по собственному усмотрению означало бы сводить Библию к книге, в которой ищут то, что хотят найти. Нужно, напротив, читать текст подряд, ничего не отбрасывая, ничего не выбирая, даже если такой выбор иной раз кажется оправданным личными или общественными мотивами. Читающий должен стараться не принимать во внимание свои заранее сложившиеся предпочтения, а послушно следовать туда, куда пожелает его вести воля Духа.

По блаж. Иерониму, открыть Писание и читать его означает «подставить паруса Духу Святому, не ведая, к каким пределам нас прибьет» («Толкование на пророка Иезекииля», XII / PL 25, 369D). Мы никоим образом не должны поддаваться жажде новизны, зуду любознательности при встрече с Писанием, заключающим в себе весть от Бога, при встрече с книгой, которая Духом говорит сама по себе. Следует остерегаться того, чтобы заставлять Писание говорить по нашей воле. «Бог ждет от тебя не слов, но сердца твоего», - говорит блаж. Августин («Non enim verba a te querit Deus, sed cor» - «Изложение Псалмов», СХХХIV, 11). Разумеется, у нас есть искушение отбирать тексты, вызывающие особое душевное волнение, но не забудем, что Слову Божию свойственно служить повседневной пищей, и оно, как всякая пища, не всегда может доставить нам то насыщение и то удовольствие, которыми дано наслаждаться лишь в редкие минуты.

Приступать к Писанию в вере означает также быть готовым услышать обращение непонятное, странное, суровое, обращение, которое может показаться на первый взгляд не имеющим отношения ко мне. Текст может также «ничего мне не говорить», но дружеская беседа состоит не только из обмена словами, но и из минут молчания, которые могут быть красноречивы, ибо говорят Богу о моей пустоте рядом с его полнотой, раскрывающейся в Его Слове, а мне говорят о необходимости целиком подчиниться тексту («всего себя приложи к тексту»): только после этого я смогу приложить к себе прочитанное: («все прочитанное приложи к себе»). Такое молчание зачастую бывает спасительно, даже если оно выдает окаменелость и сухость духовную, ибо помогает нам сосредоточить взгляд на Боге, ожидать Его в чтении Писания и возносить Ему хвалы этим молчанием, которое одно может придать смысл нашей неспособности молиться. Но Бог наполнит его, как наполняет Он открытые уста псалмопевца (ср. Пс. 80:11).

Может также случиться, что мы столкнемся с темными словами, непонятными текстами; темны речи Валаама, сравнивающие Бога с единорогом (Чис. 23:22), темна весть, исходящая из пламени Синайского, темны языки огня Пятидесятницы. Но эти образы при чтении и повторении их должны вызывать в ответ не умозрительные рассуждения, но любовь, ощущение, что Весть превыше нас. Блаж. Августин по поводу трудности некоторых мест в Писании говорил, комментируя стих Пс. 10:4 («Очи Его зрят; вежды Его испытывают сынов человеческих»).

«Порой люди находят темные места, и очи Бога как бы закрыты: тогда они подвигаются на поиски; другой раз находят, что очи Бога открыты, и речи Писания ясны: тогда они видят свет и радуются тому. Но существование темных и ясных мест в священных книгах подобно очам Божиим, которые испытывают сынов человеческих: тех, кого темнота речей не раздражает и не утомляет, но подхлестывает, и тех, кого понимание не наполняет гордыней, но укрепляет в вере» («Изложение Псалмов», X, 8). Монашеская мудрость у преп. Макария Великого определяется так: «Довольствуйтесь тем, что можете понять, и старайтесь применить это в жизни; тогда что было сокрыто от вас, откроется вашему духу!»

Преподобный пустынник Памва любил повторять: «Уста монаха святы, ибо беспрерывна его беседа с Богом» («Serie alfabetica», Pambo 7); и в самом деле, Писание было голосом их молитвы и зеркалом их созерцания. Преп. Кассиан именно в беспрерывности чтения видел одно из средств, способных усиливать веру, а молитву делать более чистой: «Вот к чему ты должен стремиться всеми способами: усердствуй с постоянством и прилежанием в святом чтении, дабы непрестанная медитация пропитала твой дух, а Писание словно превратило бы тебя в свое подобие» (Кассиан, «Сопоставления», XIV, 10 / PL 49, 970B).

Прилежание в чтении есть к тому же знак и мера нашей духовной жизни. Всякое духовное развитие проистекает из чтения и медитации над Писанием, а не из наших собственных решений, принимаемых безотносительно к силе Божией.

Амос пророчествовал: «Вот, наступают дни, говорит Господь Бог, когда Я пошлю на землю голод, - не голод хлеба, не жажду воды, но жажду слышания слов Господних» (Ам. 8:11). Если мы - существа духовные, то томимся жаждой, и только Слово может такую жажду утолить. Монахи в древности испытывали этот голод и эту жажду, и их прилежание в молитвенном чтении засвидетельствовано многократно. Блаж. Иероним рассказывает о своем опыте и о том, как потребность в чтении была у него столь сильна, что отгоняла от него сон и увещевала его так: «Денно и нощно усердствуй в чтении. Сон да застанет тебя с книгой в руках, и святая страница да примет клонящуюся голову твою» («Послание к Евстахию», XXII, 17 / PL 22, 404); Петр Достопочтенный восхваляет монаха, «чьи уста беспрестанно твердят святые слова» («О чудесах», 1, 20 / PL 189, 887А).

Эти свидетельства следует читать в свете Пс. 118: «Утверди слово Твое рабу Твоему… в полночь вставал славословить Тебя… ныне слово Твое храню… уповаю на слово Твое… размышляю об откровениях Твоих… укрепи меня по слову Твоему… радуюсь я слову Твоему».

Подобная беспрерывность чтения нужна, чтобы сродниться с библейским миром; это ясно видел блаж. Иероним: «Чтение порождает усердие, усердие порождает близость, близость порождает и укрепляет веру» («Послание к Азелле», XIV, 2 / PL 22, 481).

Нельзя подбирать в рассеянности какие-то обрывки Библии; мы должны погружаться в нее, сливаться с ней, быть так с ней близки, чтобы хранить ее в глубине нашей души и беречь как память, воспоминание. Очевидно, что Песнь Богородицы излилась из сердца, наполненного Писанием, что она родилась в библейском сердце. Так и мы нуждаемся в таком усердии, которое - через молитву ли, через крепкую ли верой жизнь, - приводит нас к гармонии с духом Писания.

Несомненно, Библия - это книга, которая открывает свои сокровенные тайны тому, кто постоянно с ней общается. Только долгое и неизменное общение позволяет привыкнуть к ее языку и образным выражениям. Исидор Севильский говорит: «кто хочет всегда пребывать в единении с Богом, тот должен часто читать… и охотно слушать Священное Писание… ибо двигаться дальше можно только с помощью чтения и медитации. Чего мы не знаем - то узнаем из чтения, а что узнали - то сохраним в медитации!» («Мысли», III, 8, 2-3 / PL 83, 679В). А св. Амвросий увещевал: «Всякий день размышляйте над Словом Божиим.

Возьмите себе в советчики Моисея, Исаию… Петра, Павла, Иоанна… Возьмите себе как высший образец Иисуса Христа, и так сможете соединиться с Отцом. Беседуйте с ними, размышляйте с ними весь день» («Введение в 118 Псалом», XIII, 7). Контекст дает конкретный образ, поясняющий мысль Амвросия: «Размышляй весь день над Законом: просто проглядеть его недостаточно.

Ведь когда ты хочешь купить поле, когда ты торгуешь дом, ты зовешь опытного человека, изучаешь с ним положения закона, и, опасаясь впасть в ошибку, не полагаешься на себя одного. Так вот, тут речь идет о том, чтобы приобрести тебя. Обсуди же, какова твоя цена! Размысли, чего ты хочешь, каково твое имя, и какую получишь прибыль! Не поле получишь, не деньги, не драгоценности, но Иисуса Христа, Который дороже всякой цены, более всякой щедрости» [18].

Сделав такие уточнения, мы можем начать читать. Нужно читать, пропуская текст через себя, созерцать его и сразу же после этого запирать душу, не включая еще других наших способностей, кроме внимания. «В простом чтении - пишет Гийом Фирмат, - говорят Отец, Сын и Дух Святой. О сладостная беседа!» [19]. Речь идет о слушании и приятии еще до размышления, то есть о слушании Слова как жизненном процессе. Читать нужно всем своим естеством: телом, поскольку обычно и губы произносят слова; памятью, которая эти слова запечатлевает, разумом, который проникает в их смысл. Плодом такого чтения будет опыт.

Текст надо читать как он есть, чтобы воспринимать его по-настоящему, в том смысле и в той форме, какие ему присущи, и не стараться как можно скорее найти ему приложение; не надо слушать его в зависимости от обстоятельств нашей жизни и наших представлений. Нужно избегать всякого субъективизма; Слово следует воспринимать объективно и стараться понять, что означает текст сам по себе.

Не нужно стремиться к силе психологического воздействия, которое легко могло бы стать подручным средством при соприкосновении с миром и его искушениями. Не следует добиваться заранее определенных результатов, иначе мы погрязнем в самодостаточных поисках. Отгоним от себя соблазн: никакой интроспекции, но взгляд на нашу действительность как бы со стороны, взгляд на то, что освещено Богом. Нужно глядеть очами Божиими, насколько это возможно, а к такому зрению мы можем приблизиться, учась читать и видеть мир, как Он его увидел и прочел: разве Писание - это не то, что Бог читает и видит в человеке и мире?

Нужно слышать голос, воспринимать Слово как то, что ныне всегда идет к нам. Да, это Слово кажется нам связанным с каким-то событием прошлого, с давней историей, но коль скоро оно - сила и власть Господня, то оно воссоздает для нас новый день всякий раз, когда мы его слышим: «О, если бы вы ныне послушали Гласа Его» (Пс. 94:7).

И потому следует не гадать, как звучало Слово в тот момент, когда было написано, но воспринимать его так, словно оно было произнесено сегодня впервые. Только в таком случае чтение будет живым, исполненным смысла, плодотворным; только в таком случае мы осознаем, что есть Бог, говорящий ныне через Христа, и сумеем подчиниться этому голосу, воспринять его и сохранить в себе. Семя брошено в добрую землю, и спим ли мы или бодрствуем, оно всходит и растет (ср. Мк. 4:26-27).

Наши усилия должны быть направлены лишь на то, чтобы пребывать в Слове: «Если пребудете в Слове Моем, то вы истинно Мои ученики, и познаете истину» (Ин. 8:31-32). Пребывать в Слове означает пребывать близ Христа, чтобы становиться Его учеником. Двое призванных (Ин. 1:39) пошли за Ним и остались с Ним: Иисус не требовал от них иного. «Если пребудете во Мне и слова Мои в вас пребудут» (Ин. 15:7), то сумеете молиться как должно и будете услышаны. Это самое существенное для молитвенного чтения: пусть молитва изливается чистой, угодной Богу - и цель будет достигнута.

Попытаемся ничего не растерять из того богатства, которое заключено в этом методе.

При чтении нужно искать, то есть медитировать.

Искать при чтении! Кого или что мы должны искать? Какие нужно употреблять способности и средства?

Искать значит анализировать текст, направлять внимание на его слова, на контекст. Разумеется, мы не можем не принимать в расчет то обстоятельство, что современная библеистика, филология и экзегетика существенно облегчают нашу задачу. Если ученость не бесплодна, то она может привести к более разностороннему, более полному чтению текста, как показывает пример блаж. Иеронима. Поэтому мы должны использовать имеющиеся в нашем распоряжении средства культуры, чтобы достичь самого высокого на сегодня уровня и наибольшей глубины в понимании текста.

Требуемое при молитвенном чтении постижение текста существенно зависит от понимания Библии изнутри, от познания Библии через саму Библию; оно зависит от умения читать с помощью «Симфонии», то есть сопоставления и соотнесения с другими, параллельными текстами, которые проясняют и усиливают смысл прочитанного и ведут, под действием Духа Святого, к более широкому и духовному пониманию. Такой способ молиться через Слово может показаться пассивным, но это простейший способ, способ бедняков, поскольку он всегда доступен; для него не нужно ничего, кроме долгого и прилежного чтения Библии.

В древности монахи были лишены предметов культуры, зачастую были неграмотны и необразованны, но их память удерживала такое знание Библии, что оно, по словам преп. Кассиана, «обновляло дух; обновляло сам лик Библии, рождая красоту смысла по мере продвижения духа» («Conlationes»). Блаженному Франциску Сиенскому случалось «преломлять хлеб Слова для народа и предлагать им Слово Божие во всей полноте, готовясь к тому не изучением разных доводов, но долгим пребыванием в поклонении Христу Распятому и созерцании Его» [20]. Когда его расспрашивали об этом, он отвечал словами, которые для нас звучат настоятельным увещеванием: «Не учение, но елеосвящение, не умственное знание, но сердечное сознание, не книжное усердие, но милосердие должны быть нашими наставниками в молитвенном чтении» (там же).

Действительно, Слово Божие дано нам ради духовного помазания и христианской любви, а не ради культуры и учености.

Итак, искать в чтении с помощью разума и всевозможных культурных приемов - это хорошо, но главное - вера, которая просвещает разум, вера, которая есть отправная точка и цель размышления, которая есть единственно необходимое условие для поисков Христа в тексте.

Но важнейшей частью таких поисков в чтении является «пережевывание», «перемалывание» Слова. Эти выражения идут от словаря, свойственного преп. Пахомию; в применении к Слову они указывают на способ усвоения Слова услышанного и воспринятого. Это и есть - «вкусить и увидеть, как благ Господь» (ср. Пс. 33:9).

Вильгельм из Сен-Тьерри говорит так: «Касательно всего Писания, обращение к нему (к «перемалыванию») столь же далеко отстоит от простого чтения, сколь дружба далеко отстоит от гостеприимства, братская нежность - от случайного привета. При ежедневном чтении нужно всякий день отправлять какой-то кусочек в желудок памяти, чтобы он был лучше переварен, а если попадется снова, был бы тщательно пережеван» («Epistola ad fratres montes Dei»).

Если при чтении первое место принадлежит внимательности, то при «пережевывании» должна действовать преимущественно память. Нужно вновь и вновь возвращаться к тексту, находить его главную тему, перебирать слова и запечатлевать их глубоко в сердце.

Подобное пережевывание Слова есть духовное вкушение Писания, и так Писание становится пищей и питьем при долгом созерцательном размышлении.

Как говорит Иоанн из Фекана, это происходит в устах сердца посредством «неба сердца», а Гвиго II в пережевывании различает начало медитации.

В результате такого усвоения прочитанного и понятого Слова мы смакуем его вкус, воспринимаем каждое выражение во всей его глубине, прислушиваемся к эху этого текста по всему Писанию. В уставе преп. Пахомия Великого сказано: «Когда (братья) остаются в доме, им не дозволяется говорить о чем- либо мирском, но если священник наставил их в каком-то месте из Писания, они должны продумывать и повторять друг другу то, что услышали и сохранили в памяти» [21].

Следовательно, не забывать, не упускать из виду Писание -- это не просто дело памяти, поскольку речь идет о памяти сердца, которое приняло в себя слова и образы библейского текста. Иудейское чтение и чтение молитвенное не только совершаются в уме, но требуют всего человека: он должен произнести Слово, сосредоточить внимание мысли, чувства, памяти, чтобы слова запечатлелись в сердце. Иначе говоря, это активная медитация, в которой одно и то же слово повторяется и проговаривается вновь и вновь, как в Пс. 118: «Благоволи же, Господи, принять добровольную жертву уст моих».

«Пережевывание» - это наилучшее средство, с помощью которого текст вновь становится Словом, оживает в нас всякий раз по-новому; это метод, с помощью которого ученые книжники умеют извлекать из Писания смысл новый и древний; оно пробуждает эхо того львиного рыка, каким и является могучее Слово Божие. Один из самых прекрасных его плодов - память о делах Божиих, которую оно в нас рождает. Чем больше оно участвует в запоминании, тем доксологичнее и полнее память о тайне истории Спасения и Христа.

Святитель Василий Великий, очевидно, это знал, когда описывал память о Боге: для него «накрепко утвердить в себе Бога посредством памяти» («Послания», II, 4) - это обычное следствие чтения Писания, истинная молитва, доступная как самому смиренному, так и самому ученому из братьев, память, которая может жить всегда и которая сама по себе есть непрестанная молитва. «Память о чудесах Божиих, - говорит свт. Василий, - проистекает из чтения, и из хранения Писания в памяти рождается истинная медитация».

А теперь - несколько самых общих замечаний по поводу медитации.

После собственно чтения «перемалывание» вводит нас в медитацию.

Медитация состоит в перенесении Слова Божия в жизнь, чтобы оно стало орудием молитвы. По определению Жана Леклерка, медитация - это поиски вкуса Писания, а не поиски знаний (анонимное сочинение для послушника, на него ссылается Леклерк). «Писание - это колодезь Иаковлев, и с помощью медитации мы черпаем воду, которую проливаем в молитве». Медитация требует тяжелого и неустанного труда, но целые поколения людей, со времен Отцов Церкви до Средних веков, достигли в ней больших успехов. Даже Франциск, настроенный столь критически к монашескому миру, оценит этот метод, который ляжет в основу школы неканонических нищенствующих орденов [22].

Но как заниматься медитацией? Библия не дает рецептов, но кое-какие подсказки в ней есть.

Один из видов медитации, предложенный, к примеру, Пс. 118, - это определение одной темы (в данном случае - «закон») и многократное возвращение к ней с разных точек зрения. То же самое происходит и в Пс. 105 и 106, предмет которых - любовь Бога к народу Своему, проявившаяся в истории. Медитация здесь - как путешествие, метод повторения.

Существует и иной вид медитации, который встречается у ап. Павла; он соответствует движению по типу сжатие - расширение, отмеченному двумя периодами: в первом тема рассматривается в более узком, конкретном смысле, как, к примеру, событие Креста в Посланиях к Галатам и Коринфянам; во втором наблюдается расширение и обобщение этого события, подобно спасительному действию Креста в Посланиях к Колоссянам и Ефесянам.

Есть и метод ап. Иоанна, который мы назвали бы циклическим; при нем вновь и вновь возвращаются к одним и тем же темам в катехизических целях.

И есть литургический церковный метод: праздновать и продумывать событие истории Спасения сначала с онтологической точки зрения - воспоминание Рождества и Пасхи, - а затем с сотериологической - воспоминание Богоявления и Пятидесятницы. Но существует и множество других методов. Важно, открыв текст, задуматься, подобно Марии, что означают слова откровения (Лк. 2:29) и сохранять их, слагая в сердце своем (Лк. 2:19). Слово Божие не чинит насилия, оно кротко, пребывает скорее в тихом ветре, чем в огне (3 Цар. 19:12) и достигает слуха окольными путями, в безмолвии, посредством Духа Святого.

Но конкретный пример медитации дает Гвиго. Стоит рассказать о нем, поскольку он очень красноречиво свидетельствует о разнице между пониманием медитации у него и во многих учениях последних веков. Он отправляется от евангельского стиха: «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят», и начинает с поисков центрального понятия в стихе - чистоты сердца. Это понятие не наводит Гвиго на мысль покопаться в собственной совести или сопоставить себя с евангельским словом, но напротив, отсылает к Пс. 23:3-4 и напоминает о достоинстве того, кто пребывает в близости Господа, и чья молитва звучит в Пс. 50:12: «Сердце чистое сотвори во мне, Боже». И вот, Богу возможно творить чистоту, обновлять дух и сердце. Плод этого действия Божия в нас - способность узреть Бога, узреть лик Господень, которого мы так долго искали; способность узреть Бога в Христе Преображенном. Тогда жизнь очистится, смерть исчезнет и «пробудившись, буду насыщаться образом Твоим» (Пс. 16:15). Вот какова святоотеческая медитация.

На этом месте Гвиго прерывает свои размышления и говорит читателю: «Видел, какой пожар разгорелся из маленькой искорки?» Это то расширение молитвенного чтения, которое позволяет воспринимать все большую часть Слова Божия, наполнять уста Его словами и хранить их, прежде чем повторить, воздыхая (Пс. 118:131). Да, Писание - глубокий колодец, и у нас нет других способов черпать из него, кроме медитации - беседы между нами, Духом и Христом, Который является из библейского текста как образ Отца [23].

Феолепт Филадельфийский наставляет, как следует предаваться подобной медитации: «Прочтите страницу внимательно, проникните в ее смысл; не довольствуйтесь тем, чтобы пробежать слова быстро и поверхностно, но прочувствуйте их всем разумом и сложите их смысл в сердце своем; затем подумайте над тем, что прочли, поразмышляйте, и тогда к вам придет ревностное усердие. Как пережевывание пищи делает вкус ее приятным, так произнесение и повторение божественных слов дарит разуму помазание светом и радостью» [24]. В медитации обретается и становится все ощутимее вкус Слова Божия.

Исаак Ниневийский учит, что «при медитации слова обретают в устах особую сладость, и можно бесконечно повторять одно и то же слово. Так Слово Божие беседует со мной, так Сам Бог беседует со мной, и Слово говорит мне то и требует от меня того, чего вчера не говорило и не требовало». Человек, внимающий Слову, обретает достоинство «человека отвечающего» Создателю. Так начинается следующий этап «чтения» - молитва.