Сколько бы ни опровергали мнение, будто глава или часть главы, формулирующие свойственное именно этому евангелисту богословское учение, непременно должны быть сочинены им самим и не имеют исторических оснований в жизни Иисуса, искоренить это заблуждение так и не удалось. Оно сказалось на оценке многих притчей Луки, в особенности тех, которые столь дивно передают богословие милосердия «от Луки» (например, притчей о блудном сыне, о фарисее и мытаре).
Даже такой внимательный исследователь, как Сандерс, опирается на эти принципы (хотя и с оговорками), пытаясь преодолеть дистанцию между Иисусом и еврейскими вождями и приписать наиболее «радикальные» характеристики Евангелия позднейшей Церкви [51]. Эта логика не выдерживает критики. Христианское богословие основано на исторических фактах, а не противодействует им [52]. Мы можем с уверенностью утверждать, что значительная часть материалов любого Евангелия сочетает богословскую ценность с исторической достоверностью [53].
Примечания:
[51]. Sanders Jesus and Judaism, 179, 281, 320; ср. библиографию в прим. 6 на стр. 385 и прим. 24 на стр. 386.
[52]. Более подробно см.: Stewart С. Goetz and Craig L. Blomberg The Bürden of Proof, в JSNT 11, 1981, 44-52, и приведенную там литературу.
[53]. См. особ.: Marshall Luke: Historien and Theologian, 21-52.
