В последней притче, которую мы рассмотрим в данной главе, по-видимому, представлены только две группы людей - две компании детей, играющих в свои игры. Картина не совсем ясна, комментаторы предполагают, что разные группы детей играют в противоположные по настроению игры - «свадьбу» и «похороны» - или же одна и та же группа предлагает две разные игры своим товарищам, которые в обоих случаях отказываются присоединиться к ним.
Притчу можно прочесть и так, и этак, но заключительные стихи (Мф. 11:18-19, Лк. 7:33-35) указывают на второе истолкование. Такое истолкование аллегоризирует притчу в свете радостной вести Иисуса, противопоставленной более суровой проповеди Иоанна Крестителя. В таком случае одна группа детей выполняет обе противоположные роли, а вторая, символизирующая неотзывчивых евреев, пытается их судить. В некоторых предыдущих притчах авторитетная фигура подчас принимала оба представленных ей на рассмотрение варианта (например, в истории о двух должниках), но здесь оба варианта отвергаются.
Те, кто исключает приписываемые Иисусу пояснения как позднейшую вставку, заодно отказываются и от подобной аллегоризации, однако притча вполне допускает описанный выше подход [103]. «Призывая друг друга», как сказано у Луки, вполне допускает оба истолкования (в отличие от «призывая других»). По крайней мере, тут многие комментаторы готовы признать, что добавленный евангелистом итог отражает изначальный замысел Иисуса [104].
Но детали этого призыва и вызванной им реакции опять же порождают дискуссию. Можно ли считать, что группа детей, предлагающих сперва одну, а потом другую игру, поочередно символизирует Иисуса и Иоанна, а «не пляшут и не плачут» еврейские вожди? [105] Или же евреи пытались умерить суровую весть Иоанна и ограничить строгим легализмом «попустительство» Иисуса, а оба пророка отказались идти на компромисс? [106]
В пользу последнего предположения говорит последовательность выводов у Иисуса: в таком случае фразы об Иоанне и Сыне Человеческом становятся параллелью к стихам, в которых дети жалуются на своих товарищей. Это предположение подкрепляется и хронологической последовательностью служения Иисуса и Иоанна. В пользу первого предположения, напротив, говорит лексика заключения: Иисус сокрушается о реакции евреев на весть Иоанна и Иисуса, а не о реакции Иисуса и Иоанна на евреев. Учитывая склонность притчей к хиастической структуре (см. выше), лексика заключения более важна, чем последовательность.
Нужно устранить еще одну проблему, прежде чем сформулировать основные темы притчи. И в версии Матфея, и в версии Луки мы находим краткое загадочное высказывание об оправдании мудрости. Независимо от того, идет ли речь о делах мудрости или ее детях (см. выше), главная мысль ясна: поведение Иоанна и Иисуса, как и поведение активной группы детей, окажется в итоге правильным. Некоторые комментаторы видят в этом иронию, саркастическое замечание о тщетности мудрости или «псевдомудрости» детей, отказавшихся от обоих предложенных им вариантов игры [107]. Однако термины «мудрость» и «оправдание» никогда не употребляются в Евангелиях иронически. Следует предпочесть буквальное понимание, тем более что оно вполне укладывается в текст.
Теперь мы можем извлечь из притчи три основные темы: 1) радостную весть о прощении следует принять с ликованием, а не сдерживать законническими придирками (Мф. 11:7а, 19а); 2) суровой вестью покаяния нельзя пренебрегать, ее нужно принятъ с полной ответственностью (ст. 17b, 18); 3) истина обоих этих принципов подтверждается жизнью тех, кто им следует (19b).
Формулировка последнего пункта допускает как чтение «дела», так и чтение «дети». Вестниками Божьей премудрости могут выступать Иоанн, Иисус и их последователи. Нет необходимости сужать поле значений. Уникальность пунктов 1 и 2 заключается в том, что здесь представители Бога играют второстепенную роль, а его противники берут верх, отвергая их. В других притчах показана перемена ролей в конце времен, но здесь мощь евангельской вести оказывается бессильной. Окончательное оправдание мудрости отнесено в будущее.
Примечания:
[103]. Поскольку вводная формула сравнивает царство со всем сюжетом, а не с одним персонажем или группой персонажей, возражения Венди Дж. Коттера против приведенного выше истолкования кажутся несостоятельными (The Parable of the Children in the Market-Place, Q(Lk) 7: 31-35. NovT29, 1987, 293-295).
[104]. Например: Jeremias Parables, 161-162; Dodd Parables, 114; Schweizer Matthew, 259.
[105]. Например: Dieter Zeller Die Bildlogik der Gleichnisses Mt ll:16f./Lk 7:31/. ZNW 68, 1977, 252-257; Fitzmyer Lukel-IX. 678-679.
[106]. Например: Olof Linton The Parable oj the Children's Game. NTS 22, 1976, 159-179; Marshall Luhe, 300-301.
[107]. В. S. Easton The Gospel aecording to St. Luke. Edinburgh: T & T. Clark; New York: Scribner's, 1926, 104.
