Оптимизм пророков

Если будущее может принести брачному союзу Бога с Израилем только охлаждение и утрату энтузиазма, то священник прав. Если же, напротив, в этом союзе действует тайна жизни и плодоношения, то прав пророк: раз есть зародыш, которому суждено дать жизнь, то пусть зерно умрет и сгниет, чтобы принести много плодов, умножающихся до бесконечности [214]. У пророка нет нездорового пристрастия к худшему, которое заставило бы его сосредоточиться только на катастрофе, он не отпускает шаткие опоры этого мира, потому что его тянет к себе головокружительная бездна. Напротив, им владеет тайный оптимизм [215]. Ему прекрасно известно, что из того, что кажется смертью, на деле родится новая жизнь. Смерть для пророка означает новое рождение, и этот нынешний народ должен быть уничтожен лишь затем, чтобы дать всему миру семя нового народа.