Введение: Детство и отрочество Иисуса (Лк. 1:5 - Лк. 2:52)

Можно выделить семь эпизодов: два благовещения о зачатии (Иоанна Крестителя и Иисуса), посещение Марией Елисаветы, два повествования о рождении, принесение Иисуса во Храм, двенадцатилетний мальчик Иисус в Храме. Среди ученых есть незначительные разногласия по поводу композиции и взаимосвязи эпизодов [380], но четкий параллелизм первых шести общепризнан. См. таблицу 3: она практически является комментарием к очень популярной гипотезе о том, что Лука создал два диптиха. Универсальная евангельская традиция, где Иоанн Креститель появляется на сцене до Иисуса, применена к зачатию и рождению; и теперь они представлены родственниками. В то же время очевидно: Иисус - значительнее.

1. Благовещения о зачатии Иоанна Крестителя и Иисуса (Лк. 1:5-45, 56). Как мы уже видели, Матфей начал рассказ о детстве с аллюзии на Книгу Бытия: Авраам родил Исаака. Лука опирается на ту же первую библейскую книгу: он не упоминает напрямую Авраама и Сару, но намекает на них в образе Захарии и Елисаветы [381] - техника, похожая на фотографию при двойной экспозиции, когда один ряд фигур виден сквозь другие. Ангел Гавриил, приносящий весть, появляется в ВЗ только в Книге Даниила, которая находится ближе к концу иудейского канона (в числе Писаний - тем самым, Лука охватывает все Писания). В Дан., как и в Лк., Гавриил приходит во время литургической молитвы, и визионер немеет (Дан. 9:21; Дан. 10:8-12, 15). Важнее то, что Гавриил интерпретирует 70 седмин, панорамное описание божественного замысла, в последней части которого «приведена будет правда вечная, и запечатаны будут видение и пророк, и помазан Святой святых» (Дан. 9:24). Этот период времени начинается с зачатия Иоанна [382], который сыграет роль Илии (Лк. 1:17) - того, кто, согласно последней пророческой книге (Мал. 3:23-24 (или Мал. 4:5-6)), будет послан перед наступлением Дня Господня.

Если весть о зачатии Иоанна содержит аллюзии на прошлое Израиля, весть о рождении Иисуса подчеркивает начало нового этапа в истории. Не к престарелым родителям, безнадежно мечтающим о ребенке, а к Деве, изумленной мыслью о зачатии, приходит Гавриил. И зачатие свершается не от человека, а от созидающего Духа Божьего [383], Духа, который привел мир к бытию (Быт. 1:2; Пс. 103:30). О ребенке, которому предстоит родиться, дважды объявляет ангел. Во-первых, сбудутся чаяния Израиля, ибо Иисус будет давидическим Мессией. Гавриил возвещает это в Лк. 1:32-33, с намеком на пророческое обещание Давиду, которое было основанием мессианских чаяний (2 Цар. 7:9, 13-14, 16). Во-вторых, Иисус намного превзойдет эти надежды, ибо будет единственным в своем роде Сыном Божьим, имея власть через Святого Духа. Гавриил возвещает это в Лк. 1:35, предвосхищая христологический язык христианской керигмы (Рим. 1:3-4). Ответ Марии («да будет Мне по слову твоему»; Лк. 1:38) отвечает евангельскому критерию принадлежности к семье учеников (Лк. 8:21). Итак, ангел приносит благую весть о том, что Иисус - Сын Давидов и Сын Божий, а Мария становится первой ученицей.

Некоторые экзегеты выделяют посещение Елисаветы (Лк. 1:39-45) в отдельную сцену, сводящую героинь двух благовещений, но ее можно считать эпилогом к благовещению Марии: Мария спешит исполнить первый долг ученицы: делится благовестием с другими. Иоанн уже во чреве матери готовит людей к приходу Мессии (Лк. 3:15-16), а благословение Елисаветой Марии как Матери Мессии, а затем как человека, поверившего слову Господа, предвосхищает приоритеты Иисуса (Лк. 11:27-28).

Таблица 3. Композиция рассказа Лк. о детстве

Диптих благовещения (Первая стадия)

Диптих о рождении (Вторая стадия)

2. «Магнификат» (Лк. 1:46-55) и другие гимны. В таблице диптихов я упомянул о «первой стадии» (написания Лк), отдавая должное расхожему тезису о том, что на втором этапе (необязательно хронологически) Лука добавил к основному рассказу гимны, взятые из греческого собрания ранних гимнов: «Магнификат» («Величит душа моя Господа…»), «Бенедиктус» («Благословен…»; Лк. 1:67-79), «Слава в вышних Богу…» (Лк. 2:13-14), «Ныне отпущаеши…» (Лк. 2:28-32) [384]. Все их можно легко удалить из нынешнего контекста; более того, за вычетом отдельных фраз, которые, возможно, являются вставкой (например, Лк. 1:48, 76), они не имеют привязок к контексту. Гимны отражают стиль тогдашней иудейской гимнологии, как видно из 1 Макк. (на греческом языке) и кумранских «Благодарственных гимнов» (на иврите): каждая строчка содержит ветхозаветные аллюзии, поэтому все в целом представляет собой мозаику библейских тем, через которые осмысляется новая ситуация. Таким образом, гимны дополняют тему обетования/осуществления в рассказах о детстве [385]. (Кроме этого, «Магнификат» построен по образцу гимна Анны, матери Самуила в 1 Цар. 2:1-10.) Христология носит косвенный характер: сказано, что Бог совершил нечто исключительно важное, но это не привязано эксплицитно к деятельности Иисуса [386], - отсюда возникла гипотеза, что эти гимны возникли среди самых ранних христиан. В каком‑то смысле Лука верен происхождению гимнов, вложив их в уста тех, кто первыми услышали об Иисусе. «Магнификат», который произносится Марией, первой ученицей, полон особого смысла: услышав, что ее ребенок будет Сыном Давидовым и Сыном Божьим, она воспринимает это как радостную весть для униженных и голодных, и как горе - богатым и власть имущим. В Лк. ее Сын делает то же. Небесный голос говорит: «Ты Сын Мой возлюбленный» (Лк. 3:22), и Иисус возвещает блаженство нищим, голодным и плачущим, и горе - богатым, сытым и смеющимся (Лк. 6:20-26). Соответственно, «Магнификат» важен в богословии освобождения (ВВМ 650-652).

3. Рассказы о рождении, обрезании и наречении Иоанна Крестителя и Иисуса (Лк. 1:57 - Лк. 2:40). В этом диптихе сходство между двумя сторонами не столь близкое, как в диптихе о благовещении, ибо большее величие Иисуса стягивает на себя основное внимание. События вокруг Иоанна Крестителя перекликаются со сценой благовещения: Елисавета неожиданно нарекает сына Иоанном, и к Захарии возвращается речь. «Бенедиктус» радуется исполнению обещанного Израилю. Описание того, как Иоанн Креститель рос и укреплялся духом (Лк. 1:80), напоминает рост Самсона (Суд. 13:24-25) и Самуила (1 Цар. 2:21).

Рождение Иисуса помещено в контекст указа императора Августа о переписи по всему миру - первой переписи в правление Сирией Квиринием. Достоверность этой хронологии сомнительна: при Августе не было переписи по всей империи (лишь ряд местных переписей), а перепись Иудеи (не Галилеи!) при Квиринии, правителе Сирии, состоялась в 6-7 году н. э. (то есть как минимум спустя 10 лет после рождения Иисуса). По-видимому, хотя Лука и любит обозначать исторический контекст происходящего, иногда он допускает ошибки [387]. Но он вкладывает в эту хронологию богословский смысл: череда промыслительных событий, начавшаяся с указа Августа, достигнет кульминации, когда Павел возвестит в Риме Благую весть (Деян. 28). События, описываемые Лукой, произошли в маленьком палестинском поселке, но, называя Вифлеем градом Давидовым и ассоциируя их с римской переписью, Лука указывает на их глубинное значение для царского наследия Израиля и, в конечном итоге, для мировой Империи. Ангельская весть («родился вам сегодня в городе Давидовом Спаситель, который есть Мессия и Господь»; Лк. 2:11) напоминает имперские провозвестия. Август изображается в надписях как великий спаситель и благодетель, - Лука показывает Иисуса как фигуру еще более великую [388]. Это событие космического масштаба, что подчеркивают многочисленные ангелы, возглашая славу Богу на небесах и мир на земле (см. ниже, пункт (2) в темах «Для размышления») [389]. Пастухи, которые получают откровение об Иисусе и отвечают хвалой, в Лк. эквивалентны Матфеевым волхвам. Однако и пастухи, и волхвы быстро уходят со сцены, так что Лука и Матфей избегают противоречия с более широкой традицией, согласно которой во время крещения Иисуса еще не было Его публичного христологического признания. Мария - единственный взрослый человек, который переходит из рассказа о детстве в рассказ о публичной деятельности Иисуса. Лк. 2:19, 51 использует формулу о размышлениях, взятую из иудейских описаний визионерства (Быт. 37:11; Дан. 4:28 LXX), чтобы показать: Мария еще не полностью осмыслила происшедшее. Стало быть, она по-прежнему остается ученицей; ей еще предстоит узнать о том, кто такой ее Сын, - через муки Его служения и креста. Не случайно ей сказано в Лк. 2:35: «И тебе самой душу пройдет меч».

Принесение Иисуса во Храм (Лк. 2:22-40) можно выделить в отдельную сцену, но есть параллелизм между Лк. 1:80 и Лк. 2:39-40, а потому и основания для сохранения этой сцены в структуре диптиха (см. таблицу 3). Отметим, что перед нами две важные и родственные темы: соблюдение Закона родителями Иисуса [390] и принятие Иисуса Симеоном и Анной, представляющими благочестивых иудеев, которые ждали исполнения Божьих обетовании Израилю. Это часть тезиса Луки о том, что ни Иисус, ни Его провозвестие не противоречили иудаизму; например, в начале Деян. он покажет тысячи иудеев, с готовностью принимающих апостольскую проповедь. Однако свет, которому суждено быть откровением для язычников и славой для Израиля - не только для возвышения, но и для падения многих в Израиле (Лк. 2:32, 34).

4. Мальчик Иисус в Храме (Лк. 2:41-52). Создается впечатление, что этот рассказ попал к евангелисту отдельно от другого материала, касающегося детства; в Лк. 2:48-50 нет указаний на более раннее откровение о богосыновстве Иисуса и на Его чудесное зачатие. Существовал жанр рассказов, касающихся тех лет в жизни Иисуса, которые не затронуты в канонических Евангелиях; типичный пример - апокрифическое Евангелие детства, которое подробно рассказывает «о всех событиях детства Господа нашего Иисуса Христа» в возрасте между пятью и двенадцатью годами. Они отвечали на естественный вопрос: если во время своей проповеди Иисус творил чудеса и говорил от лица Бога, когда Он обрел такую силу? При крещении? Рассказы об отрочестве пытаются показать, что Он обладал этой силой с раннего возраста (см. BINTC 126-129).

Откуда бы ни взялся отрывок Лк. 2:41-52, поместив его между рассказами о детстве и о выходе на проповедь, Лука выстроил в высшей степени убедительную христологическую последовательность. При благовещении ангел называет Иисуса Сыном Божьим (Лк. 1:35); двенадцатилетний Иисус в первых своих словах в Лк дает понять, что Бог - Его Отец (Лк. 2:49); в возрасте 30 лет в начале публичного служения Иисуса глас Божий возвещает: «Ты Сын Мой возлюбленный!» (Лк. 3:22-23). Однако, поскольку в историческом плане такая ранняя откровенность противоречила бы последующей неосведомленности жителей Назарета относительно того, кто такой Иисус (Лк. 4:16-30), Лука объясняет: Иисус послушался родителей и вернулся в Назарет (Лк. 2:51), - видимо, не провоцируя больше такого рода инциденты, как бывший в Храме.