В отличие от исследований учения о Царстве, из которых ни одно не обходится без рассмотрения притчей, христология строится совершенно иначе. Огромное количество работ, посвященных изучению личности и дел Христа, совершенно не упоминает притчи. По-видимому с точки зрения многих ученых, притчи ничего не добавляют к нашему пониманию того, кем был Иисус или кем Он себя считал. В ряде исследований эта предпосылка формулируется открыто. Густав Аулен говорит от лица авторитетной группы современных комментаторов, заявляя, что Иисус в лучшем случае верил, что через Него Бог осуществляет свое дело:
«Когда Иисус в притчах отстаивает свои поступки, Он, как мы уже указывали, говорит о том, как действует Бог. Из этого не следует, будто Иисус подставляет себя на место Бога, но Он, несомненно, считает себя избранным орудием нового Божьего порядка» [58].
В таком случае мы должны были бы увидеть в притчах великого учителя или пророка, пусть даже величайшего в истории Израиля, но все же просто-напросто верующего иудея, позволяющего Духу действовать в Нем и использовать Его, как угодно Богу.
Однако на всем протяжении христианской традиции лишь немногие комментаторы разделяли такую позицию. Огромное большинство с первых же веков находили в множестве образов притчей глубочайшее христологическое учение. Даже сегодня кое-кто из комментаторов видит в некоторых персонажах притчей портреты самого Иисуса. Хотя существенно громче раздаются голоса, отвергающие подобное отождествление, эти ученые тоже находят в притчах по крайней мере имплицитную христологию. В последнем разделе этой главы мы опишем и оценим три различные позиции, к которым можно свести все разнообразие интерпретаций, от мнения, будто в притчах можно найти разве что смутный намек на мессианство, до убеждения, что Иисус открыто провозглашает себя здесь Мессией. Сначала мы рассмотрим два противоположных конца этого спектра, а потом - более умеренную середину.
Примечания:
[58]. Gustav Aulen Jesus in Contemporary Historical Research. Philadelphia: Fortress, 1976, 143. Ср.: Etienne Trocme Jesus as Seen by His Contemporaries. London: SCM; Philadelphia: Westminster, 1973, 96. Breech Silence, 217, заходит еще дальше и видит «наиболее поразительное свойство ядра высказываний и притчей Иисуса в том, что Он в целом не говорит о себе».
