Применение анализа реакции читателя к библейским текстам еще находится, можно сказать, в младенческой поре, так что потенциальные возможности его, например, в области притчей, еще предстоит исследовать. Первоначально исследователи склонялись к тому, чтобы сочетать этот метод с другими, и та стратегия может в конечном счете оказаться наиболее выигрышной.
Так, Сьюзен Уиттиг предлагает объединить структурный анализ (и внешних, и глубинных структур) с анализом реакции читателя, с тем чтобы генерировать «систему первого порядка» фиксированных значений для данного повествования, а отсюда, в свою очередь, перейти к независимым «системам второго порядка» [69]. Эти системы соединены «иконически», то есть функции и отношения различных элементов притчи между собой остаются постоянными.
Метод анализа реакции читателя прочтет притчу о блудном сыне следующим образом: отец отражает Божью любовь, блудный сын - это мытари и грешники, с которыми общался Иисус, старший брат - фарисеи, возмущавшиеся милосердием Иисуса. Однако в более поздней Церкви эти же персонажи понимались скорее как различные виды реакции христиан на благое пастырское управление. В современном психоанализе они столь же естественно обозначают противопоставляемые друг другу роли «оно» и «сверх-Я» в побуждениях «Я» [70]. Кроссан, как уже упоминалось выше, готов даже принять этих персонажей за воплощение двух видов аллегорий и их отношений с реальностью. Однако всем этим несхожим интерпретациям присуще нечто общее: один персонаж - безответственный и недисципинированный - неожиданно получает благодать, а ему противостоит персонаж консервативный, склонный к морализаторству и несимпатичный, причем оба они реагируют на одну и ту же авторитетную фигуру.
Сандра Перпич убедительно показала, что если теорию Уиттига переформулировать с точки зрения введенного Хиршем разграничения смысла и значения, то поливалентная или плюралистская интерпретация Уиттига превратится в многообразие контекстов истолкования [71]. Изначальная ситуация создает контекст для истолкования смысла текста. Последующие читатели переводят это значение с помощью аналогичной терминологии, чтобы значимо применить этот текст к себе. Первая задача имеет объективные ограничения, вторая - принципиально неисчерпаема.
Такие притчи, как история блудного сына, где реакция старшего сына на призыв отца остается непроясненной, столь очевидно и умышленно незавершены, что прямо-таки вопиют о соучастии читателя. Готовы ли мы полюбить несимпатичного человека? Текст требует от читателя экзистенциальной реакции до такой степени, что анализ реакции читателя вынуждает исследователей применять притчу к собственной жизни, не довольствуясь экзегезой, свободной от личного интереса. Такой вариант анализа реакции чрезвычайно ценен, однако данный метод обычно применяется совершенно иначе и вводит читателя в заблуждение своими притязаниями: мол, читатель способен сам создать смысл текста.
Примечания:
[69]. Susan Wittig Meaning and Modes of Signification: Toward a Senäotic of the Parables, в Semiology and Parables, ed. Daniel Patte. Pittsburgh: Pickwick, 1976, 319-349; ср.: idem A Theory of Multiple Meanings. Semeia 9, 1977, 75-103. Ср. также: Tolbert Parables, 68-72.
[70]. Маrу А. Tolbert The Prodigal San: An Essay in Eilerary Criticism from Psychoanalytic Perspective. Semeia 9, 1977, 1-20.
[71]. Sandra W. Perpich A Hermeneutic Critique of Structuraliu Exegesis, with Specific Refer-ence to Lk 10.29-37. Lanhain, Md.: University Press of America, 1984, 184-194.
