Глава 18

Ст. 1-2 (И) сия рек Иисус, изыде со ученики Своими на он пол потока Кедрска, идеже бе вертоград, в оньже вниде Сам и ученицы Его: ведяше же Иуда предаяй Его место, яко множицею собирашеся Иисус ту со ученики Своими.

Сия рек Иисус, сказано, изыде со ученики Своими на он пол потока Кедрска, идеже бе вертоград, в оньже вниде Сам и ученицы Его. Ведяше же и Иуда, предаяй Его место, яко множицею собирашеся ту Иисус со ученики Своими (18, 1–2). Идет среди ночи, переходит поток, спешит достигнуть места, известного предателю, и чрез то, избавляя злоумышленников от труда и освобождая их от всякого беспокойства, показывает ученикам, что идет на страдание добровольно, – а это в особенности могло утешить их, – и заключает Себя в саду, как бы в темнице. Сия рек им. Что ты говоришь? Ведь Он беседовал с Отцом, ведь Он молился? Почему же ты не говоришь, что Он пришел туда, окончив молитву? Потому, что то была не молитва, но речь – ради учеников. С Ним вошли и ученики Его в сад. До такой степени Он избавил их от боязни, что они не только уже не противоречат, но и вошли в сад. Но каким образом пришел туда Иуда? Какое он имел побуждение идти туда? Из этого видно, что Христос часто проводил ночи вне дома. Иначе, если бы Он всегда проводил ночь дома, Иуда не пришел бы в пустое место, но пошел бы в дом, в надежде найти Его там спящим. А чтобы ты, услышав о саде, не подумал, что Христос скрывался, евангелист присовокупил: ведяше Иуда место, – и не только это, но еще и то, что множицею собирашеся ту со ученики Своими. Действительно, Он часто бывал с ними наедине и беседовал о предметах необходимых, о которых другим не следовало слышать. Это Он делал по преимуществу в горах и в садах, всегда изыскивая местность, удаленную от шума, чтобы внимание не отклонялось от слушания.

ведяше же Иуда предаяй Его место, яко множицею собирашеся Иисус ту со ученики Своими.

См. Толкование на (Ин 18:1)

Иуда убо приемь спиру и от архиерей и фарисей слуги, прииде тамо со светилы и свещами и оружии.

Иуда убо прием спиру и от архиерей и фарисей слуги, прииде тамо (ст. 3). Те неоднократно и прежде посылали схватить Его, но не могли. Из этого видно, что Он и теперь предал Себя добровольно. Но каким образом уговорили спиру? Это были солдаты, готовые делать все за деньги.

Ст. 4-8 Иисус же ведый вся грядущая Нань, изшед рече им: кого ищете; Отвещаша Ему: Иисуса Назореа. Глагола им Иисус: Аз есмь. Стояше же и Иуда, иже предаяше Его, с ними. Егда же рече им: Аз есмь, идоша вспять и падоша на земли. Паки убо вопроси их (Иисус): кого ищете; Они же реша: Иисуса Назореа. Отвеща Иисус: рех вам, яко Аз есмь: аще убо Мене ищете, оставите сих ити:

Иисус же, ведый вся грядущая нань, изшед рече им: кого ищете? (ст. 4). То есть не теперь только и не из того, что они пришли, Он узнал об этом, но уже наперед знал все это и потому без смущения говорил и действовал. Почему же они приходят с оружием, намереваясь схватить Его? Они боялись Его последователей. По этой же причине они и напали на него поздно ночью. Изшед рече им: кого ищете? Отвещаша Ему: Иисуса Назореа (ст. 4–5). Видишь ли непреоборимую силу, – как Он, находясь среди их, ослепил глаза их? А что не темнота была причиною – это показал евангелист, сказавши, что они имели и светильники. Да если бы и не было светильников, все же они должны были бы узнать Его по голосу. Если же они и не знали Его, то как мог не узнать Иуда, который неразлучно находился с Ним? Ведь и он стоял вместе с ними и, однако ж, не только, подобно им, не узнал Его, но и повергся вместе с ними на землю. Это сделал Иисус для того, чтобы показать, что без Его соизволения они не только не могли бы взять Его, но и увидеть Его, хотя Он находился среди них. Паки вопроси их: кого ищете? (ст. 7). О, безумие! Слово Его повергло их на землю; а они и после того, как испытали столь великую силу, не обратились, но опять устремляются на то же. Потому, исполнив со Своей стороны все, Он, наконец, предает Себя и говорит им: рех вам, яко Аз есть (ст. 8). Стояще же и Иуда, иже предаяше Его (ст. 5). Заметь незлобие евангелиста: он не поносит предателя, но рассказывает событие, стараясь одно лишь показать, что все произошло по Его соизволению. А чтобы кто-нибудь не сказал, что Он Сам расположил их к тому, – так как Сам Себя отдал им и объявил Себя пред ними, – Христос сначала сделал все, что могло отклонить их от предприятия, и уже тогда, как они остались упорными в злобе и не имели никакого оправдания, предал им Себя, говоря: аще убо Мене ищете, оставите сих ити (ст. 8). Так до последней минуты выказывает Свою любовь к ученикам! Если, говорит, вы во Мне имеете нужду, то не трогайте их. Вот Я Сам Себя предаю вам.

Отвещаша Ему: Иисуса Назореа. Глагола им Иисус: Аз есмь. Стояше же и Иуда, иже предаяше Его, с ними.

См. Толкование на (Ин 18:4)

Егда же рече им: Аз есмь, идоша вспять и падоша на земли.

См. Толкование на (Ин 18:4)

Паки убо вопроси их (Иисус): кого ищете; Они же реша: Иисуса Назореа.

См. Толкование на (Ин 18:4)

Отвеща Иисус: рех вам, яко Аз есмь: аще убо Мене ищете, оставите сих ити:

См. Толкование на (Ин 18:4)

Ст. 9-11 да сбудется слово, еже рече, яко ихже дал еси Мне, не погубих от них ни когоже. Симон же Петр, имый нож, извлече его и удари архиереова раба и уреза ему ухо десное: бе же имя рабу Малх. Рече убо Иисус Петрови: вонзи нож в ножницу: чашу, юже даде Мне Отец, не имам ли пити ея;

Да сбудется слово, еже рече, яко не погубих от них ни когоже (ст. 9). Под именем погибели разумеет здесь не эту смерть, но ту – вечную; а евангелист принял эти слова и в смысле настоящей смерти. Может быть, кто-нибудь удивится, как не взяли вместе с Ним и не умертвили Апостолов, особенно когда Петр раздражил их своим поступком с рабом. Кто же удержал их? Не другой кто, а та же сила, которая повергла их на землю. Потому-то и евангелист, желая показать, что это произошло не по их воле, но по силе и воле Того, Кто был взят ими, и присовокупил: да сбудется слово, еже рече, яко не погубих от них ни когоже.

Ободренный этими словами, равно как и тем, что уже совершилось, Петр поднимает в это время оружие против пришедших. Но как же, скажешь, был нож у того, кому заповедано было не иметь ни дорожной сумы, ни двух одежд (Мф 10:10)? Мне кажется, Петр боялся именно этого, и потому заранее приготовил. Если же ты спросишь: каким образом тот, кому дано повеление не ударять в ланиту, делается человекоубийцею, – (я отвечу), что, действительно, ему заповедано было не мстить за себя; но здесь он мстил не за себя самого, а за своего Учителя. Притом же ученики не были еще вполне совершенны. Если ты хочешь видеть Петра любомудрствующим, то посмотри на него впоследствии, когда он подвергается ранам и переносит их с кротостию, терпит бесчисленное множество бедствий и не раздражается. А Христос и здесь совершает чудо и тем в одно и то же время и научает нас благодетельствовать зло творящим, и обнаруживает Свою силу. Рабу Он возвращает ухо, а Петру говорит: вси приемшии нож ножем погибнут (Мф 26:52). Как поступил при умовении (ног), смирив горячность Петра угрозою, так поступает и здесь. А о имени раба евангелист упоминает по той причине, что это событие было весьма важно не потому только, что Христос исцелил, но и потому, что исцелил человека, который пришел взять Его и немного после имел ударить Его в ланиту, что этим Он отстранил долженствовавшую возникнуть отсюда брань на Его учеников. Поэтому-то евангелист сказал и имя, чтобы тогдашние читатели могли изыскать и исследовать, действительно ли это так было (Ин 18:10). Не без намерения также он говорит и о правом ухе; как мне кажется, он хотел показать горячность Апостола, так как он устремился почти на самую голову. Но Иисус не только Петра останавливает угрозою, но и других утешает следующими словами: чашу, юже даде Мне Отец, не имам ли пити ея? (ст. 11). Этим Он показывает, что все, что теперь совершается, зависит не от силы врагов, но от Его соизволения, а вместе с тем обнаруживает, что Он не противник Божий, но послушен Отцу даже до смерти.

Симон же Петр, имый нож, извлече его и удари архиереова раба и уреза ему ухо десное: бе же имя рабу Малх.

См. Толкование на (Ин 18:9)

Рече убо Иисус Петрови: вонзи нож в ножницу: чашу, юже даде Мне Отец, не имам ли пити ея;

См. Толкование на (Ин 18:9)

Ст. 12-14 Спира же и тысящник и слуги Иудейстии яша Иисуса и связаша Его, и ведоша Его ко Анне первее: бе бо тесть Каиафе, иже бе архиерей лету тому: бе же Каиафа давый совет Иудеом, яко уне есть единому человеку умрети за люди.

Тогда-то уже яша Иисуса и связаша Его, и ведоша Его ко Анне первее (ст. 12–13). Для чего же к Анне? От полноты удовольствия они хвалились этим событием, как бы одержали победу. Анна бе тесть Каиафе. Бе же Каиафа давый совет Иудеом, яко уне есть единому человеку умрети за люди (ст. 13–14). Для чего евангелист опять напомнил нам это пророчество? Для того, чтобы показать, что все это совершилось для нашего спасения и что такое величие этой истины, что и сами враги предвозвещали о том. Итак, чтобы слушатель не смутился, услышав об узах, напоминает об этом пророчестве, то есть что смерть Его была спасением для вселенной.

и ведоша Его ко Анне первее: бе бо тесть Каиафе, иже бе архиерей лету тому:

См. Толкование на (Ин 18:12)

бе же Каиафа давый совет Иудеом, яко уне есть единому человеку умрети за люди.

См. Толкование на (Ин 18:12)

Ст. 15-18 По Иисусе же идяше Симон Петр и другий ученик: ученик же той бе знаемь архиереови и вниде со Иисусом во двор архиереов: Петр же стояше при дверех вне. Изыде убо ученик той, иже бе знаемь архиереови, и рече двернице и введе Петра. Глагола же раба дверница Петрови: еда и ты ученик еси Человека Сего; Глагола он: несмь. Стояху же раби и слуги огнь сотворше, яко зима бе, и греяхуся: бе же с ними Петр стоя и греяся.

По Иисусе же идяше Симон Петр и другий ученик (ст. 15). Кто этот другой ученик? Тот, кто написал об этом. Почему же он не называет себя по имени? Когда он возлежал на персях Иисусовых, тогда была у него причина скрыть свое имя: но почему он это делает теперь? По той же самой причине. В самом деле, и здесь он повествует о великом подвиге, то есть что в то время, когда все разбежались, он последовал. Поэтому-то он скрывает свое имя и о Петре упоминает прежде, чем о себе. О себе же он был вынужден упомянуть здесь, чтобы показать, что он обстоятельнее всех других рассказывает о происшествиях во дворе, потому что он сам был внутри двора. И смотри, как он отстраняет от себя похвалу! Чтобы кто-нибудь не сказал, что он в то время, как все удалились, прошел даже далее Симона, он говорит: знаем бе архиереови (ст. 15), – чтобы никто не удивлялся тому, что он последовал, и никто не превозносил его за мужество.

Напротив, поведение Петра, точно, удивительно: он был весьма боязлив и, однако ж, дошел до самого двора, тогда как все другие удалились. Что он пришел туда, это показывает его любовь; а что он не вошел во двор, это зависело от его страха и боязни. Для того именно евангелист и описал это, чтобы наперед приготовить извинение его отречению. О себе же самом он, не как что-нибудь важное, замечает, что он знаем бе архиереови; но так как сказал, что он один вошел с Иисусом, то, чтобы ты не подумал, что это было делом его великой души, он выставляет на вид и причину этого поступка. А что и Петр вошел бы, если бы ему было дозволено, показал это в последующем повествовании. Действительно, когда (Иоанн) вышел и приказал привратнице ввести его, Петр тотчас вошел. Почему же он сам не ввел его? Он не отставал от Христа, но следовал за Ним, и потому приказал женщине ввести Петра. Что ж эта женщина? Еда и ты ученик еси Человека Сего? А он отвечает: несмь (ст. 17). Что ты говоришь, Петр? Не сказал ли ты недавно, что, если надобно будет мне и душу свою положить за Тебя, я положу? Итак, что же случилось, что ты не в состоянии перенести даже вопроса привратницы? Разве воин спрашивал тебя? Разве один из тех, которые взяли? То была простая и ничтожная привратница, да и вопрос был не резкий. В самом деле, она не сказала: и ты ученик этого обманщика и губителя, но – Человека Сего; а это, скорее, были слова сострадающей и соболезнующей. Но Петр и этого не вытерпел. А слова: еда и ты сказаны потому, что Иоанн был уже во дворе. Так кротко говорила эта женщина! Но ничего этого не заметил и не обратил на это внимания ни в первый раз, ни во второй, ни даже в третий, доколе алектор не возгласил; да и это не образумило его, пока Иисус не взглянул на него с горестию. Он стоял с слугами архиерейскими и грелся (ст. 18), а Христос, связанный, содержался в доме. Впрочем, это говорим мы не с тем, чтобы осудить Петра, но чтобы показать истину слов Христовых.

Петр же стояше при дверех вне. Изыде убо ученик той, иже бе знаемь архиереови, и рече двернице и введе Петра.

См. Толкование на (Ин 18:15)

Глагола же раба дверница Петрови: еда и ты ученик еси Человека Сего; Глагола он: несмь.

См. Толкование на (Ин 18:15)

Стояху же раби и слуги огнь сотворше, яко зима бе, и греяхуся: бе же с ними Петр стоя и греяся.

См. Толкование на (Ин 18:15)

Ст. 19-20 Архиерей же вопроси Иисуса о ученицех Его и о учении Его. Отвеща ему Иисус: Аз не обинуяся глаголах миру: Аз всегда учах на сонмищих и в церкви, идеже всегда Иудее снемлются, и тай не глаголах ничесоже:

Архиерей же вопроси Иисуса о ученицех Его и о учении Его (ст. 19). Какое лукавство! Теперь он хочет узнать, между тем как постоянно слышал Христа, когда Он проповедовал во храме и учил открыто! Не имея возможности ни в чем обвинить Его, стали спрашивать об учениках, вероятно о том, где они, для чего Он их собрал, с каким намерением и с какою целию. Все же это говорил с желанием обличить Его, как возмутителя и нововводителя, как будто никто другой не внимал Ему, кроме их одних, как будто то было какое-нибудь злое скопище. Что же Христос? Опровергая это, Он говорит: Аз не обинуяся глаголах миру (ст. 20), – а не ученикам наедине; Я открыто учил в церкви. Что же? Разве Он ничего не говорил втайне? Говорил, но не потому, как думали они, – не из боязни и не с намерением произвести возмущение, а только в тех случаях, когда преподаваемое Им учение превышало понятие простого народа.

Отвеща ему Иисус: Аз не обинуяся глаголах миру: Аз всегда учах на сонмищих и в церкви, идеже всегда Иудее снемлются, и тай не глаголах ничесоже:

См. Толкование на (Ин 18:19)

Ст. 21-24 что Мя вопрошаеши; Вопроси слышавших, что глаголах им: се, сии ведят, яже рех Аз. Сия же рекшу Ему, един от предстоящих слуг удари в ланиту Иисуса, рек: тако ли отвещаваеши архиереови; Отвеща ему Иисус: аще зле глаголах, свидетелствуй о зле: аще ли добре, что Мя биеши; Посла же его Анна связана к Каиафе архиереови.

Что Мя вопрошаеши? Вопроси слышавших (ст. 21). Это слова не человека надменного и упрямого, но твердо уверенного в истине своих слов. Что Он в начале говорил: аще Аз свидетельствую о Мне, свидетельство Мое несть истинно (5, 31), то же самое выражает и теперь, желая представить свидетельство вполне достоверное. В самом деле, так как архиерей спрашивал Его об учениках, как учениках, то Он отвечает: Меня ты спрашиваешь о Моих? Спроси врагов, наветников, тех, которые связали Меня: пусть они говорят. Ведь самое несомненное доказательство истины, когда кто призывает врагов в свидетели своих слов. Что же архиерей? Ему надобно было бы произвести такое исследование, но он этого не сделал, а между тем за то, что Христос сказал так, един от предстоящих слуг удари Его в ланиту (ст. 22). Что может быть наглее этого? Ужаснись небо, вострепещи земля при таком долготерпении Владыки и при такой несправедливости рабов! И что же было Им сказано? Ведь Он сказал: что Мя вопрошаеши? – не потому, чтобы отказывался отвечать, но потому, что хотел устранить всякий повод к несправедливости. И между тем, как за такой ответ Его ударили в ланиту, Он, несмотря на то что мог все поколебать, и истребить, и ниспровергнуть, – ничего такого не делает, а, напротив, произносит слова, могущие укротить всякое зверство. Аще зле, говорит, глаголах, свидетельствуй о зле, то есть, если ты можешь порицать Мои слова, докажи это, если же не можешь, что Мя биеши? (ст. 23). Видишь ли судилище, исполненное шума, смятения, ярости и бесчинства? Архиерей спрашивал злонамеренно и коварно; Христос отвечал прямо и как должно. Что же затем следовало сделать? Опровергнуть или принять слово Его. Но этого не делают; а раб ударяет Его в ланиту. Значит, это уже не судилище, а заговор и насилие. Потом, так как и при всем этом не нашли ничего, то отсылают Его, связанного, к Каиафе (ст. 24).

Сия же рекшу Ему, един от предстоящих слуг удари в ланиту Иисуса, рек: тако ли отвещаваеши архиереови;

См. Толкование на (Ин 18:21)

Отвеща ему Иисус: аще зле глаголах, свидетелствуй о зле: аще ли добре, что Мя биеши;

См. Толкование на (Ин 18:21)

Посла же его Анна связана к Каиафе архиереови.

См. Толкование на (Ин 18:21)

Ст. 25-26 Бе же Симон Петр стоя и греяся. Реша же ему: еда и ты от ученик Его еси; Он (же) отвержеся и рече: несмь. Глагола един от раб архиереовых, южика сый, емуже Петр уреза ухо: не аз ли тя видех в вертограде с Ним;

Бе же Симон Петр стоя и греяся (ст. 25). О, в какую бесчувственность погружен был этот горячий и пламенный человек в то время, как отводили Иисуса! И после всего этого он даже не трогается с места, но все еще греется, – чтобы ты знал, как велика слабость нашей природы, когда ее оставит Бог. И, когда спросили его, – он опять отпирается. Затем родственник раба, емуже Петр уреза ухо, негодуя на этот поступок, говорит: не аз ли тя видех в вертограде? (ст. 26). Но ни сад, ни пламенная любовь, которую там выказал (Христос) в беседе с учениками, не привели ему на память то, что было: он все это забыл от страха. Но для чего все евангелисты согласно написали об этом? Не для того, чтобы осудить ученика, но чтобы нас научить, как худо не возлагать всего упования на Бога, а надеяться на себя. Ты же, с своей стороны, подивись попечительности Учителя: и в то время, как Сам находился во власти (врагов) и был связан, Он оказывает великое промышление об ученике, – восстановляет Своим взглядом падшего и приводит его в слезы.

Глагола един от раб архиереовых, южика сый, емуже Петр уреза ухо: не аз ли тя видех в вертограде с Ним;

См. Толкование на (Ин 18:25)

Ст. 28-29 Ведоша же Иисуса от Каиафы в претор. Бе же утро: и тии не внидоша в претор, да не осквернятся, но да ядят пасху. Изыде же Пилат к ним вон и рече: кую речь приносите на Человека Сего;

Ведоша же Иисуса от Каиафы в претор (ст. 28). Так было для того, чтобы множество судей, даже против воли, засвидетельствовало, что истину исследовали с точностию. Бе же утро (ст. 28). К Каиафе ведут прежде, нежели алектор возгласил, а к Пилату – утром. Таким обозначением времени евангелист показывает, что Каиафа целую половину ночи допрашивал Его, но ни в чем не обличил, а потому и отослал к Пилату. Предоставив другим повествовать о том, сам Иоанн говорит о дальнейшем. И смотри, как смешны иудеи! Схватили невинного, взялись за оружие, а в преторию не входят, да не осквернятся (ст. 28). Между тем, какое, скажи мне, осквернение – войти в судилище, где преступники получают законное возмездие? Но те, которые одесятствовали мяту и анис (см.: (Мф 23:23)), не думали, что они оскверняются, когда убивают несправедливо; а войти в судилище считали для себя осквернением. Но почему они сами не убили Его, а привели к Пилату? Главным образом потому, что их начальство и власть в то время были уже весьма ограниченны, так как они находились под владычеством у римлян; а с другой стороны, они опасались, чтобы впоследствии времени не быть обвиненными от Пилата и не подвергнуться наказанию. А что значат слова: да ядят пасху (ст. 28)? Ведь и Сам Христос совершил пасху в первый день опресночный (Мф 26:17)? Или евангелист называет здесь пасхою весь праздник, или иудеи, действительно, тогда совершали пасху, а Христос совершил ее одним днем прежде, чтобы Его заклание было в пяток, когда совершалась и ветхозаветная пасха. Таким-то образом иудеи, взявшись за оружие, что было непозволительно, и проливая кровь, выказывают особенную разборчивость в отношении к месту и вызывают к себе Пилата. Пилат вышел и говорит: кую вину приносите на Человека Сего? (Ин 18:29). Видишь ли, насколько он был чужд их властолюбия и зависти? Хотя Христос был связан и приведен таким множеством людей, – не почел этого за несомненное доказательство вины, но спрашивает, признавая несправедливым то, что суд они присвоили себе, а ему предоставили наказание без суда.

Изыде же Пилат к ним вон и рече: кую речь приносите на Человека Сего;

См. Толкование на (Ин 18:28)

Ст. 30-32 Отвещаша и реша ему: аще не бы (был) Сей злодей, не быхом предали Его тебе. Рече же им Пилат: поимите Его вы и по закону вашему судите Ему. Реша же ему Иудее: нам не достоит убити ни когоже: да слово Иисусово сбудется, еже рече, назнаменуя, коею смертию хотяше умрети.

Что же они? Аще не бы был сей злодей, не быхом предали Его тебе (ст. 30). О, безумие! Почему же вы не высказываете самого злодеяния, а прикрываете его? Почему не обличаете зла? Видишь ли, как они везде отказываются от прямого обвинения и ничего не могут сказать? Анна спросил об учении и, выслушав ответ, отослал к Каиафе. Этот, с своей стороны, снова спросил Его и, не найдя ничего, препроводил к Пилату. Пилат говорит: кую вину приносите на Него? Но и тут они ничего не могут сказать, а опять прибегают к одним предположениям. Потому-то Пилат в недоумении говорит: поимите Его вы и по закону вашему судите Ему. Реша же Иудее: нам не достоит убити ни когоже (ст. 31). Это они сказали, да слово Иисусово сбудется, еже рече назнаменуя, коею смертию хотяше умрети (ст. 32). Но каким образом на это указывали слова: не достоит убити ни когоже? Евангелист говорит так или потому, что Христос должен был умереть не за них только одних, но и за язычников, или потому, что им нельзя было никого распинать. Если же они говорят: нам не достоит убити ни когоже, то этим указывают на обстоятельства того времени. А что они убивали, и убивали другим способом, это показывает пример Стефана, побитого камнями. Но Христа они хотели распять, чтобы и самый образ смерти Его сделать позорным.

Рече же им Пилат: поимите Его вы и по закону вашему судите Ему. Реша же ему Иудее: нам не достоит убити ни когоже:

См. Толкование на (Ин 18:30)

да слово Иисусово сбудется, еже рече, назнаменуя, коею смертию хотяше умрети.

См. Толкование на (Ин 18:30)

Ст. 33-35 Вниде убо паки Пилат в претор и пригласи Иисуса и рече Ему: Ты ли еси Царь Иудейск; Отвеща ему Иисус: о себе ли ты сие глаголеши, или инии тебе рекоша о Мне; Отвеща Пилат: еда аз жидовин есмь; Род Твой и архиерее предаша Тя мне: что еси сотворил;

Пилат, желая избавиться от беспокойства, не входит в продолжительное исследование дела, но, войдя, спрашивает Иисуса и говорит: Ты ли еси Царь Иудейск? (ст. 33). Иисус отвечал: о себе ли ты сие глаголеши, или инии тебе рекоша о Мне? (ст. 34). Для чего Христос спрашивает об этом? Чтобы обнаружить злой умысел иудеев. Пилат слышал уже об этом от многих; но так как иудеи ничего не могли сказать, то, во избежание продолжительного исследования, он решается выставить на вид то самое, что всегда на Него возводили. Притом, когда он сказал им: по закону вашему судите Ему, – они, желая показать, что преступление Его не иудейское, отвечают: нам не достоит, то есть Он виновен не против нашего закона, но вина его государственная. Пилат уразумел это и потому, как будто ему самому угрожала опасность, говорит: Ты ли еси Царь Иудейск? Следовательно, Христос спрашивает его не по незнанию, но говорит: инии тебе рекоша – для того чтобы и он обвинил иудеев. Это самое высказывает и Пилат, когда говорит: еда аз жидовин есмь? Род твой и архиерее предаша Тя мне: что еси сотворил? (ст. 35). Этим он хотел оправдать себя. Но так как он сказал: Ты ли еси Царь Иудейск? – то Иисус, обличая его, говорит: ты, конечно, слышал об этом от иудеев; почему же не делаешь точнейшего исследования? Они сказали, что Я – злодей; спроси же: какое Я зло сотворил? Но ты этого не делаешь, а просто высказываешь вину. О себе ли ты сие глаголеши, или по внушению других? Пилат не мог тотчас сказать, что слышал об этом, но просто ссылается на народ и говорит: предаша Тя мне, и потому надобно спросить Тебя, что Ты сделал.

Отвеща ему Иисус: о себе ли ты сие глаголеши, или инии тебе рекоша о Мне;

См. Толкование на (Ин 18:33)

Отвеща Пилат: еда аз жидовин есмь; Род Твой и архиерее предаша Тя мне: что еси сотворил;

См. Толкование на (Ин 18:33)

Ст. 36-37 Отвеща Иисус: Царство Мое несть от мира сего: аще от мира сего было бы Царство Мое, слуги Мои (убо) подвизалися быша, да не предан бых был Иудеом: ныне же Царство Мое несть отсюду. Рече же ему Пилат: убо Царь ли еси Ты; Отвеща Иисус: ты глаголеши, яко Царь есмь Аз: Аз на сие родихся и на сие приидох в мир, да свидетелствую истину: (и) всяк, иже есть от истины, послушает гласа Моего.

Что же Христос? Царство Мое несть от мира сего (ст. 36). Он возводит Пилата, который был не очень зол и не похож на иудеев, и хочет показать, что Он не простой человек, но Бог и Сын Божий. И что ж Он говорит? Аще от мира сего было бы Царство Мое, слуги Мои убо подвизалися быша, да не предан бых был Иудеом (ст. 36). Этим Он уничтожил то, чего именно доселе страшился Пилат – уничтожил подозрение в похищении Им царской власти. Ужели же Царство Его не от мира сего? Конечно от мира. Как же Он говорит: несть? Это не то означает, будто Он здесь не владычествует, но то, что Он имеет начальство и на небе и что власть Его не есть человеческая, но гораздо выше и славнее человеческой. Но если Его власть выше, то каким образом Он взят этою последнею? Он предал Сам Себя добровольно. Но Он пока не открывает этого, а что говорит? Если бы Я был от мира сего, слуги Мои убо подвизалися быша, да не предан бых был Иудеом. Этим показывает слабость царства земного, так как оно получает свою силу от слуг; а горнее Царство сильно само по себе и не нуждается ни в ком. Еретики в этих словах находят предлог утверждать, что Христос отличен от Создателя. Но как же о Нем сказано: во своя прииде (1, 11)? И что, с другой стороны, значат слова Его: от мира не суть, якоже и Аз от мира несмь (17, 16)? В таком же смысле Он говорит и о Царстве, что оно не от мира. Этим Он не отнимает у Себя власти над миром и промышления о нем, но показывает, что Царство Его, как я уже сказал, не есть человеческое и скоропреходящее. Что же Пилат? Убо царь ли Ты? Отвеща Иисус: ты глаголеши, яко царь Аз есмь: Аз на сие родихся (ст. 37). Если же Он родился царем, то от рождения же имеет и все прочее, и нет у Него ничего, что бы Он приобрел впоследствии. Следовательно, когда ты слышишь: якоже Отец имать живот в Себе, тако даде и Сынови живот имети в Себе (5, 26), то не представляй здесь ничего другого, кроме рождения. Таким же образом разумей и другие подобные места. И на сие приидох в мир, да свидетельствую истину (18, 37), то есть чтобы это самое всем возвестить, всех этому научить и всех в этом убедить.

Ст. 37-40 Рече же ему Пилат: убо Царь ли еси Ты; Отвеща Иисус: ты глаголеши, яко Царь есмь Аз: Аз на сие родихся и на сие приидох в мир, да свидетелствую истину: (и) всяк, иже есть от истины, послушает гласа Моего. Глагола Ему Пилат: что есть истина; И сие рек, паки изыде ко Иудеом и глагола им: аз ни единыя вины обретаю в Нем: есть же обычай вам, да единаго вам отпущу на Пасху: хощете ли убо, (да) отпущу вам Царя Иудейска; Возопиша же паки вси, глаголюще: не Сего, но Варавву. Бе же Варавва разбойник.

Христос и всегда нас учил терпению, но в особенности теперь, когда Его судят и водят по разным местам. Так, когда Его привели к Анне, Он отвечал с великою кротостию и слуге, который ударил Его в ланиту, сказал такие слова, которые могут уничтожить всякую гордость. Отсюда Он перешел к Каиафе, потом к Пилату и, проведя таким образом целую ночь, Он везде и во всем обнаруживал великую кротость. В то время, как о Нем говорили, что Он злодей, хотя доказать того не могли, – Он стоял молча; а когда был спрошен о Царстве, тогда отвечал Пилату, чтобы научить его и возвести к высшим понятиям. Но почему Пилат производит допрос не в присутствии иудеев, но наедине, вошедши в преторию? Он имел о Христе довольно высокое понятие, и потому хотел, вдали от смятения иудейского, узнать все в точности. Когда же он спросил: что сотворил еси? – Христос в Своем ответе об этом ничего не сказал; а о чем преимущественно желал Пилат услышать, именно о Царстве Его, о том сказал следующее: Царство Мое несть от мира сего, то есть Я действительно Царь, но не такой, какого ты себе представляешь, а гораздо славнее. Этими и дальнейшими словами Он уже дает заметить, что Он не сделал никакого зла. В самом деле, Кто говорит о Себе: Аз на сие родихся и на сие приидох, да свидетельствую истину, Тот показывает, что Им не сделано никакого зла. Потом, сказавши: всяк, иже есть от истины, послушает гласа Моего, Он привлекает внимание Пилата и склоняет его сделаться слушателем Своих слов. Если кто, говорит, истинен и любит истину, тот непременно будет слушать Меня. И этими немногими словами до того, действительно, пленил Пилата, что тот сказал: что есть истина? (ст. 38). Впрочем, (Пилат) продолжал пока заниматься делом, которое не терпело отлагательства. Он понимал, что этот вопрос требовал времени, а между тем хотел избавить Иисуса от неистовства иудеев. Потому-то он вышел и – что говорит? Аз ни единыя вины обретаю в Нем (ст. 38). Смотри, какое благоразумие! Не сказал: так как Он погрешил и достоин смерти, то простите Его для праздника; но сначала оправдал Его от всякой вины и потом уже с полным правом просит, чтобы они, если не хотят отпустить Его, как невинного, – по крайней мере пощадили бы Его, как виновного, ради праздника. Поэтому и присовокупил: есть обычай вам, да единаго вам отпущу на Пасху, и потом, желая преклонить их: хощете ли убо, да отпущу вам Царя Иудейска? Возопиша же вси: не Сего, но Варавву (ст. 39–40). Какое гнусное желание! За подобных себе просят и виновных отпускают, а невинного повелевают предать казни! Таков уже издавна их обычай! Но ты во всем этом замечай человеколюбие Господа.

Глагола Ему Пилат: что есть истина; И сие рек, паки изыде ко Иудеом и глагола им: аз ни единыя вины обретаю в Нем:

См. Толкование на (Ин 18:37)

есть же обычай вам, да единаго вам отпущу на Пасху: хощете ли убо, (да) отпущу вам Царя Иудейска;

См. Толкование на (Ин 18:37)

Возопиша же паки вси, глаголюще: не Сего, но Варавву. Бе же Варавва разбойник.

См. Толкование на (Ин 18:37)