Традиции толкования Священного Писания

Основные условия истинного понимания Священного Писания
Стояние в Предании	Только в опыте Предания (церковного опыта Богообщения) можно правильно истолковать духовный смысл библейского текста, особенно в затруднительных случаях. Лучшие толкователи Священного текста - это люди, достигшие святости, глубин Богопознания (т.е. которые лично общались с источником Откровения - Богом).
Цельность Библии	Каждую книгу ВЗ и НЗ нельзя рассматривать в отрыве от главной идеи Библии, касающейся нашего спасения, и от целокупного библейского видения взаимоотношений Бога и человека.
Рассмотрение Ветхого Завета в свете Нового	События ВЗ следует, прежде всего, рассматривать в свете благовестия НЗ. Ведь весь ВЗ - это прообраз (пророческий образ) НЗ. «Новый Завет был сокрыт в Ветхом, Ветхий ныне раскрывается в Новом», - говорит блаженный Августин. Поэтому изучение Библии желательно начинать с Нового Завета.
Необходимость личной аскезы и духовного руководства	Желающий правильно уразуметь Библию должен стремиться к смирению, чистоте сердца, т.к. опасно богословствовать человеку, пленённому страстями. Гордость ума, страстность могут привести к заблуждениям, духовной прелести после самостоятельного толкования Библии или самочинного проповедничества. Желательно изучать Св. Писание под руководством священнослужителей или имеющих благословение преподавателей.
Научные знания (филологические, исторические, сравнительно-религиозные)	Важнейшим является знание языка оригинала. Для ВЗ это, в основном, древнееврейский язык (в его позднем - арамейском - варианте), для НЗ - древнегреческий. Знание языков помогает уточнять смысл события, тем более что все переводы страдают определенными недостатками. Кроме того, в ряде случаев необходимо знание глубокого значения древних понятий (напр.: «имя», «день», «познать»), символического смысла имен (Адам, Авраам) и чисел (3, 7, 12, 40, 70, 1000), литературных приемов того или иного вида священных книг и др.

Методы перевода Священного Писания
Разделы библеистики	Задачи раздела
Текстология	Уточнение редакции текста по имеющемуся рукописному наследию.
Исагогика (введение в Священное Писание, библейская* или историческая критика) * см. таблицу о методах библейской критики ниже.	Сопоставление исторических данных Библии с внебиблейскими памятниками материальной и духовной культуры (в основном, библейской археологии). Исагогика производит исследование авторства, времени, места написания, назначения, подлинности, языка, стиля, литературного единства и взаимных отношений священных текстов.
Герменевтика	Изучение различных смыслов, которые может иметь Св. Писание. Герменевтика занята не просто искусством истолкования, но прежде всего правилами такого искусства.
Экзегеза* * см. таблицу о методах библейской критики ниже.	Нахождение смысла текста, вложенного его автором в виде научного комментария. Экзегеза носит двуединый характер: изучает Св. Писание как исторический и литературный памятник, и как Божественное Откровение.

Методы библейской критики
Метод	Содержание метода
Текстуальная	Занимается восстановлением наиболее раннего текста с помощью сличения древних рукописей Библии.
Историческая	Уточняет ход событий священной истории, изучая памятники материальной и духовной культуры библейских времен.
Историко-литературная (иначе называемая «высшей» критикой)	Посвящена вопросу об источниках (устных и письменных) священных книг, авторстве, датировке и истории формирования.
Литературная	Занимается выяснением филологических и лингвистических особенностей священных книг (жанр, композиция, семантический анализ, лингвистические аспекты, литературные связи с древними памятниками).

Методы экзегезы (толкования) Священного Писания
Метод	Содержание метода	Пример
Буквальный (исторический)	Основан на прямом восприятии библейского текста.	Исторические повествования, заповеди, прямое пророчество.
Аллегорический (иносказательный, символический)	Используется там, где буквальное прочтение невозможно или нелепо.	Слова Бога в 3 главе книге Бытия «Адам, где ты?» не то означают, что Творец не смог разглядеть человека в саду, а предупреждение об опасности: «что с тобой происходит?». Притчи, антропофатизмы и антропоморфизмы. Поэтическая речь. Метод аккомодации.
Прообразовательный (типологический)	Прообразовательное толкование связано с принципом рассмотрения истории ВЗ как длительного процесса приготовления к пришествию в мир Спасителя.	Эпизод из книги Судей (Суд. 6:36-40), когда для укрепления в вере Гедеон просит Бога явить ему знамение. Он оставляет на земле козью шерсть, и наутро она вся в росе, а земля - сухая, а на другой день, наоборот, вся земля в росе, а кожа осталась сухой. В Израиле подобный текст мог рассматриваться как знак особого избранничества. Но прообразовательный смысл в свете христианских времен стал иным: Израиль имел Божие благословение, а весь мир был «сушей» в этом смысле, но затем благодать - «роса» распространилась по всему миру, а Израиль стал «сухим».
Нравственный (тропологический, этический)	Акцент на нравственном и догматическом смысле Писания, проповедь как способ толкования.	Свт. Иоанн Златоуст, митр. Филарет.
Мистический (духовный, анагогический)	Духовное осмысление текста становится уроком в оценке прошлого и для созидания будущего.	Понимание военных поражений и порабощений народа Израиля как следствие отпадения от Бога.

Возможные понимания авторства текста
Если мы видим в заглавии книги имя автора, то это может означать следующее:	Примеры
1. Книга действительно написана этим человеком	Четвероевангелие, Апостольские Послания.
2. Книга в основании своем имеет откровение, учение, принципы, открытые упомянутым человеком, но в течение длительного периода подверглась обработке	В древности сакральные тексты запрещалось записывать. Поэтому весьма возможно, что ядро повествования действительно восходит к данному лицу, а исторические нестыковки возникли в ходе редактирования текста.
3. Книга написана в духе мудрости данного человека и посвящена ему, она - как бы продолжение его мыслей	В древности существовал обычай, в корне противоположный современному представлению об авторских правах. Часто священный писатель, одухотворенный человек, в силу того смиренного представления, что его имя ничего не значит рядом с величием открывшейся Истины, а может быть и потому еще, чтобы придать книге больший авторитет, привлечь к ней внимание, надписывал свое творение именем известного библейского праведника (Еноха и Ноя, Моисея и Соломона), как бы беря их в свидетели своего права возвещать Божие слово. Правда, этим могли пользоваться и недобросовестные еретики, особенно в новозаветное время. Так что Церкви приходилось вырабатывать критерии, объясняющие, почему, например, образ Христа искажен во всевозможных евангелиях от Петра и Фомы.
4. Этот человек является не автором, а героем книги	Книга Руфь.

1. Экзегеза, герменевтика: методы толкования Ветхого Завета.

2. Библейская критика или историко-литературно-критический метод.

3. История толкований Библии.

4. Святоотеческая, или патристическая экзегеза.

5. Католическая традиция.

6. Протестантская экзегеза.

Экзегеза библейская (греч. - толкование, объяснение) - толкование текста Св. Писания. Являясь Словом Божиим, выраженным через человеческое слово, Библия несет на себе печать тех эпох, когда писались ее книги, отражает особенности священных авторов (их личности, языка, воззрений). Это требует учета того исторического фона и «жизненного контекста», с которыми связаны библейские книги, а также филологических исследований, позволяющих проникнуть в ход мысли священных авторов. Отсюда важность для экзегезы исагогики, включающей проблемы канона, датировки и атрибуции священных книг, различных форм критики библейской (текстуальной, литературной, исторической, историко-литературной и др.) и дополнительных дисциплин (археологии, географии, палеографии, изучения Древнего Востока и античности).

Св. Писание есть письменно зафиксированное Предание Церкви. Следовательно, Библию необходимо рассматривать в целостном контексте ее канона и христианского церковного учения. Христианская экзегеза на протяжении веков вырабатывала принципы толкования Библии. Эти принципы включают аллегорический, прообразовательный, анагогический, историко-литературный, тропологический и др. подходы к Библии, которые по существу играют взаимодополняющую роль. Так, недостаточно установить лишь буквальный смысл текста и объяснить его с точки зрения древнего культурного контекста. Важно найти в нем Слово Божье, обращенное к человеку всех времен и народов. Только во взаимодействии всей совокупности приемов экзегезы раскрывается духовное богатство Писания в его многогранной полноте

1. Экзегеза, герменевтика: методы толкования Ветхого Завета

1.1. Необходимость толкования Библии. Подобно богослужению и иконе, Библия - это целый мир идей и образов, целый организм, впитавший в себя множество традиций. Она имеет свою символику, язык, структуру, которые требуют углубленного, духовного, проницательного подхода. Не все в ней «лежит на поверхности», иное нуждается в пояснении, иное - в сравнительном анализе. Библию недостаточно просто читать: как Слово Божие она требует благоговейного молитвенного вживания, как слово человеческое - тщательного изучения. Свт. Иоанн Златоуст писал, что «неясности некоторых мест в священных книгах нередко происходят от неизвестности того предмета, о котором говорится, и от оскудения событий, которые тогда были, а теперь не бывают» (Беседа на 1 Кор. 29:1).

1.2. Экзегеза и герменевтика. У православной экзегезы есть свои правила герменевтики (от греч. эрменеуен - объяснять) и методы:

1) Читать и изучать Библию следует как Слово Божие, которое дано людям не для удовлетворения их любознательности, а для научения в вере и жизни.
2) Толкование должно быть согласно с догматами и учением Церкви.
3) Ветхий Завет необходимо оценивать в свете Нового.
4) Необходимо руководствоваться толкованиями, которые давали к Св. Писанию св. отцы. Они имеют огромную ценность для православного толкователя, который, однако, должен учитывать и различия толкования отцов. Православные библеисты обращаются и к церковно-богослужебному (литургическому, иконографическому) истолкованию Писания, выясняя общецерковное экзегетическое предание.
5) Экзегеза соединена с критикой текста. Слово «критика» в данном случае означает научное и литературное исследование.

1.3. Пять основных методов экзегезы. Благодаря трудам отцов, учителей Церкви и позднейших экзегетов смысл Св. Писания от эпохи к эпохе раскрывается все более полно в своей духовной неисчерпаемости и глубине. Существует пять основных методов экзегезы, или толкования, Ветхого Завета, которые не исключают, а дополняют друг друга. «Иное в Писании, - замечает свт. Иоанн Златоуст, - должно понимать так, как говорится, а иное в смысле переносном; иное же в двояком смысле: чувственном и духовном» (Беседа на Пс. 46). Точно также прп. Иоанн Кассиан Римлянин указывал, что толкование Библии «разделяется на две части, т.е. на историческое (буквальное) толкование Св. Писания и духовное (таинственное) разумение».

Метод аллегорического толкования зародился у иудеев Александрии и был развит известным религиозным мыслителем Филоном (ум. ок. 40 г. по Р.Х.). Филон и его предшественники заимствовали этот метод у античных писателей. Аллегорическая экзегеза была воспринята христианской школой Александрии - Климентом и Оригеном (II-III вв.), а затем свт. Григорием Нисским (332-389 гг.). Все они исходили из мысли, что ВЗ содержит гораздо больше, чем можно обнаружить при его буквальном понимании. Поэтому экзегеты стремились путем расшифровки аллегорий изъяснить сокровенный, духовный смысл Писания. Однако, при всей его плодотворности, александрийскому методу недоставало надежных критериев для точного понимания древневосточной символики, которая использовалась в ВЗ, а это нередко приводило к произвольным догадкам. Большой заслугой александрийской школы явилась попытка изложить учение Библии на богословском языке.

Метод буквального толкования сводился к тому, чтобы по возможности связно и ясно представить себе ход библейских событий и прямой смысл учения, изложенного в ВЗ. Этот метод был разработан в III и IV вв. сирийскими отцами Церкви (Антиохийская и Эдесская школы), из которых наиболее известен прп. Ефрем Сирин (306-379 гг.). Сирийцы были близко знакомы с обычаями Востока, что позволяло им лучше, чем эллинистическим авторам, реконструировать картину библейского мира. Но факт многозначного смысла Писания зачастую оставался вне поля зрения этих экзегетов.

Методы двух вышеназванных школ сочетали Отцы Церкви, предлагавшие нравственно-гомилетическое толкование ВЗ. Оно преследовало прежде всего цели назидания, проповеди, делая ударение на нравственном и догматическом аспектах Писания. Высочайшим образцом такого толкования являются труды свт. Иоанна Златоуста (380-407 гг.).

Типологический, или прообразовательный метод толкования. Строится на том, что Библия содержит многозначные прообразы (греч. типос - образ, прообраз) истории спасения, которые могут быть отнесены не к одному, а к различным ее этапам. Так, например, в исходе из Египта видели прообраз возвращения из плена, а позднее - прообраз исхода из рабства греху (воды моря - символ вод крещения). Этот метод применяется уже в Евангелии (Ин. 3:14), у ап. Павла (Гал. 4:22-25) и присутствует почти во всей святоотеческой письменности, начиная от свт. Климента Римского (ок. 90 г.). С прообразами тесно связаны и пророчества о Мессии, в явной или прикровенной форме рассеянные по всему ВЗ. Типологический метод играет большую роль в понимании духовной целостности Библии, которая говорит о деяниях единого Бога в единой истории спасения.

2. Библейская критика или историко-литературно-критический метод

Она получила свое начало в трудах Оригена, блж. Иеронима и ряда средневековых ученых. Однако наибольших результатов библейская критика достигла за последние 300 лет. Библейская критика распадается на: а) текстуальную критику; б) литературную критику; в) историческую библеистику (включая библейскую археологию и данные изучения внебиблейских религий) и г) внутреннюю (или «высокую») критику. Библейская критика не упраздняет, а дополняет 4 предшествующих метода.

Задачей текстуальной критики является восстановление с наибольшей точностью первоначального текста ВЗ, ориентируясь, главным образом, на древние манускрипты. Поэтому критика текста, сталкиваясь с разночтениями:

а) предпочитает менее понятные варианты, ибо чтения более ясные часто принадлежат переписчику;
б) рассматривает более краткий вариант как древнейший;
в) сравнивает неясные слова с близкими по смыслу или звучанию словами древневосточной литературы;
г) устраняет вставки и комментарии, которые нередко с полей попадали в текст;
д) использует древние рецензии, то есть рукописи Писания, где переписчик отмечал разночтения и ошибки.

Литературная критика. Обладая в качестве «слова человеческого» всеми свойствами литературного произведения, Библия передает нам Слово Божие средствами многообразных литературных жанров, или видов. Рассматривая Писание само по себе и сравнивая его с памятниками древней литературы, толкователь может определить, к какому роду и виду письменности принадлежит та или иная часть Библии. Необходимость в этом диктуется тем, что каждому жанру соответствует специальный подход: эпическая поэзия и гимн, рассказ летописного характера и притча не могут толковаться в одинаковом ключе.

Литературные жанры развивались у народов, окружавших Израиль, на протяжении веков. Это были официальные летописи, панегирики царям, плачи, мифы, сатиры, лирическая поэзия, молитвы, сказки, философские трактаты, афоризмы, деловые документы. Все они имели свои каноны, которым подчинялись авторы. В чем-то это имеет сходство с иконописью, где мастер не изобретает выразительных средств, а берет их готовыми из традиции. Законы жанра соблюдались строго, и особенности каждого легко увидеть даже при первом чтении. Библейские авторы, обращаясь к своим современникам, усвоили эти литературные формы (подобно тому как св. отцы пользовались языком и жанрами античной литературы и философии).

Библейская поэтика. К области литературной критики относится выделение в Библии стихотворных разделов. Это стало возможным только после установления законов древней семитической поэзии. В отличие от античной и современной, она характеризуется нестрогим размером и отсутствием рифмы. Главной ее чертой, заметной даже при поверхностном чтении, является параллелизм. Священный поэт раскрывает и варьирует свою мысль в двух параллельных строках. Содержание обеих строк либо одно и то же, либо в них даются антитезы (противопоставления). Иногда во второй строке развивается мысль, начатая в первой, или повторяются слова из первого стиха, чтобы дать им новое направление. Такой параллелизм правильнее называть симметрией, поскольку оба стиха или даже группы стихов имеют общий смысловой стержень.

Внутренняя, или «высшая» критика. В отличие от текстуальной, используя данные критики литературной и исторической, имеет своей задачей установление авторства и времени возникновения священных книг, а также их смысловую экзегезу. С одной стороны, она является чистой наукой (подобно истории или археологии) А с другой - если она хочет оставаться христианской - должна хранить верность своей основной цели: донести до людей что и каким образом возвещает нам Слово Божие.

Историческая критика рассматривает библейскую историю и священных авторов в контексте истории древнего мира. В патристический период эта работа опиралась в основном на сообщения античных писателей и еврейского историка Иосифа Флавия (ум. в 90-х гг. I в. по Р.Х.). Когда в начала ХIХ в. Франсуа Шамполион расшифровал египетские иероглифы, а затем трудами Генри Раулинсона и других ученых был найден ключ к прочтению клинописи Двуречья, толкователи Библии получили документы, современные Св. Писанию. С этих пор о жизни Древнего Востока можно знать не только из Геродота или ВЗ. Раскопки пролили свет на ближневосточные цивилизации: их культуру, религии, исторических деятелей, известных из Библии. Возникла более точная картина и документированная хронология священной истории. Изучение литератур Египта, Вавилона, Ассирии, Финикии и Персии обнаружило в них немало параллелей с ВЗ.

2.1. Библейская археология. Раскопки на Ближнем Востоке и особенно в Палестине дали жизнь библейской археологии как науке. Были найдены многочисленные памятники времен царей и пророков, раскопаны давно исчезнувшие с лица земли библейские города. Находки у Мертвого моря пополнили ветхозаветную историю важной главой, относящейся к так называемому межзаветному периоду. Известный библейский археолог ХХ в. Уильям Олбрайт (1891-1971 гг.) провел ряд раскопок в Палестине и пришел к выводу, что они великолепно подтверждают и дополняют данные Библии. В настоящее время изданы атласы, отражающие успехи библейской археологии.

2.2. Религии древности и Ветхий Завет. Историческая картина принимает во внимание и сравнительное изучение религий. В ВЗ затронуты многие верования соседних Израилю народов. Ряд обычаев евреи заимствовали от них, некоторые израильские религиозные обряды сложились под влиянием религий Древнего Востока. На рубеже ХIХ и ХХ вв. возникла даже гипотеза, что все основы ветхозаветного учения заимствованы из Вавилона. Особенно настойчиво распространял эту гипотезу немецкий ассириолог Фридрих Делич (1860-1922 гг.), изложивший ее в цикле лекций «Библия и Вавилон». Тем не менее еще при жизни Делича его гипотеза была полностью отвергнута наукой.

Более умеренной позиции придерживался известный историк религии и библеист Герман Гункель (1862-1932 гг.). Отмечая элементы вавилонских легенд и мифов, которые повлияли на литературную ткань Библии, он подчеркивал, что ветхозаветные писатели полностью возвысились над древневосточной мифологией. Это можно сравнить со строительством христианского храма, где используются материалы древних языческих святилищ. Сравнительное изучение религий показало, что, хотя вера ВЗ имела нечто сходное с другими древневосточными религиями, ее сущность, история и литература уникальны

3. История толкования Библии

3.1. Этапы и направления экзегезы. Начало экзегезы прослеживается уже в дохристианское время. Многие законы Пятикнижия представляют собой истолкование и раскрытие заповедей Декалога. В Псалтири содержится своего рода молитвенно-литургический комментарий к Пятикнижию, историческим книгам и писаниям. Иудейское толкование Библии междузаветного периода шло в двух направлениях: в плане законнической галахи и в плане этико-богословском - агада. Евангельская проповедь - как Самого Христа Спасителя, так и апостолов - содержит объяснение ВЗ в свете нового Откровения.

Христианская экзегеза при своем возникновении заимствовала некоторые приемы, выработанные в античных толкованиях древних текстов и в иудейской экзегезе. Впоследствии, в Новое время, она пользовалась методами различных школ в историографии, литературоведении, философии, языкознании.

Эзегеза прошла несколько этапов и породила ряд направлений, как ортодоксальных, так и отступающих от церковной точки зрения:

Новозаветная, апостольская (I в.).

Святоотеческая (I-V вв.). Разрабатывала основные методы толкования, ставя в центре духовно-нравственный и вероучительный смысл Библии.

Византийская (VI-XIV вв.). Следовала в основном за экзегетами святоотеческой школы. Тропологический характер носила экзегеза византийских подвижников.

Средневековая западная (VI-XI вв.). Подобно византийской, как правило, не выходила за рамки святоотеческой традиции.

Средневековая католическая (XII-XV вв.), включая схоластическую средневековую экзегезу. Создавала святоотеческие катены, разрабатывала учение о полисемантизме Писания и о его мистической интерпретации.

Католическая ренессансной библеистики (XV-XVI вв.). Продолжила филологические исследования Библии, начатые св. отцами, и ставила акцент на этическом толковании.

Протестантская классическая периода Реформации (XVI в.). Подчиняла толкование конфессионально-полемическим задачам, проводила различие между «внешним» и «внутренним» словом в Писании.

Православная Hoвoгo времени, главным образом, русская библеистика (XVIII-XX вв.). Шла по пути синтеза историко-критического и нравственно-догматического толкования.

Католическая Нового времени (XVII-XX вв.). Прошла два этапа. Первый (до XX в.) характеризовался попытками привлечения критических методов для толкования и борьбой против них церковного магистериума. Второй (XX в.) отмечен рецепцией этих методов при сохранении католической богословской ортодоксальности.

Протестантская неортодоксального направления (XVI-XX вв.). Включала социнианскую экзегезу, толкования, связанные с рационализмом с библеистике, учениями Канта, Гегеля, экзистенциальной философией и др. доктринами.

Протестанская ортодоксальная (XVI-XX вв.). Характеризуется множеством оттенков: от принятия библейской критики до полного ее отрицания.

Кроме того, особые формы библейской экзегезы сложились в рамках сект (Иеговистская экзегеза, Мунистская интерпретация Библии и др.), во внехристианских учениях (Иудаизм, Оккультные толкования Библии) и, наконец, во внерелигиозной науке, рассматривающей Библию только как исторический памятник.

3.2. Ветхий Завет. История литературного оформления книг или целых ли­тературных комплексов ВЗ свидетельствует о том, что библейская литература развивалась и обогащалась за счет «толкования», со временем становившегося также «Священным Писанием». Так, к примеру:

История Патриархов и Моисея, написанная в Х в. до Р.Х. в традиции J, в VI в. до Р.Х. излагается по-новому, в соответ­ствии с духом новой эпохи и с применением новых литератур­ных и теологических традиций - это уже традиция Р.

В книге Иисуса, сына Сирахова, содержится экзистенциальное осмысление древних сюжетов и соответствующих текстов. Так, третья глава книги Премудрости Иисуса, сына Сирахова (Сир. 3) - это комментарий четвертой заповеди. Сир. 15 - комментарий к третьей главе книги Бытия. Сир. 17:1-12 - комментарий сотворения мира (Быт. 1). Сир. 34:18-35:4 - продолжение разговора о культе и обществен­ной справедливости. Стоит также обратить внимание на главу 17 книги Премудрости Соломона, посвященную толкованию девятой язвы - тьмы.

Пророческая литература, быть может, наиболее изобилует толкованиями, как бы положенными поверх древних проро­честв при помощи таких технических приемов, как глосса (ср. Ис. 7:20), монтаж (ср. Ис. 8:1-10), и прибавление, объясняющее оракула и адаптирующее его применительно к новой ситуации (ср. Ис. 11:10-16).

Из этих примеров видно наличие особого типа пони­мания, исследование смысла Писания, обусловленного убежде­нием в том, что оно является и «ветхим» и «новым» одновременно. Новый смысл не совсем тот, который мог быть уловлен первыми читателями, жившими в свое историческое время. Речь идет о смысле, который доступен новому читателю, знакомому с современными ему проблемами и в свете Открове­ния, свершившегося за время, прошедшее между древним писателем, и нынешним писателем и читателем. Речь идет о процессе актуализации древних текстов, который в Иудаизме именуется термином мидраш (midrash).

3.3. Равинистическое толкование межзаветного периода. Исходя из того, что Писание должно быть нормой жизни для общины верующих несмотря на переменчивость исторических обстоятельств, иудаизм в период между двумя Заветами исходил из необходимости «официального» его толкования. Таким зарождается midrash (ивр. «исследование», от глаг. «исследовать, искать») - сказание или поучение, являющее­ся толкованием священных текстов. Этот жанр появился в междузавет­ный период как плод раз­мышления над словом Божиим и существовал в двух формах: как агада и как галаха.

Halaka (ивр. «путь» или «норма», от глаг. «ходить») - изречения и своды уставов, фиксирующие религиозно-правовые обычаи в ветхозаветном иудействе и иудаизме. Отдаленной аналогией галахи в христианской Церкви является каноническое право. Так же назывались и те тексты ВЗ, которые трактовали вопросы обычного права, и устные (затем записанные в талмудической литературе) каноны, выработанные законоучителями начиная с последних веков до Р.Х.

Галаха распространялась как на бытовую область (брак, имущество и т. д.), так и на сферу ритуала. Основные ее особенности коренятся в ветхозаветном подходе к заповедям и законам, согласно которому «светское» от «духовного» нераздельно, поскольку вся жизнь человека протекает перед лицом Божиим. Устная галаха оказывала большое влияние на иудейство междузаветного периода, нередко оттесняя на второй план даже заповеди Писания. Именно эту галаху имел в виду Христос Спаситель, когда говорил о «предании человеческом» (Мк. 7:8; ср. Мф. 15:3).

Это направление разъясняло, главным образом, главы священной Книги, посвященные законодательству, чтобы вывести из них правила поведения, моральные нормы, юридические и ритуаль­ные правила.

Другое направление - haggada (арам. «повествование», от глаг. «рассказывать», «повествовать») - разъясняло преимуще­ственно главы исторические и паримийно-пророческие, обогащая Писание историческими рассказами и легендами. Древние тек­сты служили питанием веры и надежды, необходимым для под­крепления сердец и молитвы. Агада есть назидательный комментарий к Писанию, связан­ный обычно с положениями галахи, но не носящий канони­ческого характера. Име­ет вид притчи, легенды, по­словицы, изречения. По содержанию она нравственно-назидательного характера и включает в себя богословские размышления, историософские сказа­ния. Нередко агада передавала и древ­ние представления о природе. Хрис­тос Спаситель изредка прибегал к этой форме поучения (Мф. 12:40-42; Мк. 10:2-9; 12:28-31).

3.4. Кумран. Устав кумранской общины делал обязательным изучение Торы, под­разумевавшее поиск содержащихся в ней неявных установлений. Для кумранцев характерен отход от «демократической» концепции Торы, «открытой» всему народу и на все вре­мена. Члены общины считали, что только они могут претендовать на овладение «скрытым» знанием - откровением, содержащимся в Торе, и про­тивопоставляли себя остальному народу, погрязшему в грехах и недостойному откровений.

Для кумранских интерпретаций характерно непосредственное приложение содержания Библии к новым историческим условиям. Этот подход проявился, прежде всего, в особом жанре кумранских комментариев («пешарим»). Каждый из них предваряется словом «пешер» (буквально «разъяснение»), следующим за толкуемой библейской цитатой. Главным объектом таких комментариев были тексты Пророков. В пешарим некоторые тексты (например, главы 2, 4, 5, 7 Книги пророка Даниила) по­нимаются как скрытое пророчество происходящих событий, яв­ляющихся прелюдией великого эсхатологического кризиса.

В кумранских документах законодательного характера применялись специальные правила «вывода» предписаний из библейского текста. Отдельные правила (например, «от общего к частному») сформулированы в общих терминах и напоминают раввинистические формулировки аналогичных правил. Наиболее характер­ным является стремление кумранцев к уточнению библейских формулировок.

3.5. Новый Завет. Последний и истинный экзегет Отца - Господь Иисус Спаситель: «Бога не видел никто никогда; Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил» (Ин. 1:18). Именно в Иисусе Христе вечно существовавшее Слово Божие сделалось плотью и историей человеческой. В Нем всецело - в Его личности, в Его жизни, Смерти и в Воскресении - Царствие Божие сделалось присутствующим и актуальным, т.е. открылось нам в Откровении.

Из этого нового события, которое есть личность Иисуса, происходит вся новизна экзегезиса, осуществленного Им Самим в Ветхом Завете. Евангелие наглядно показывает это, потому что, «начав от Моисея, из всех пророков изъяснял им сказанное о Нем во всем Писании» (Лк. 24:27). Иисус не объясняет Писание, Он открывает, изъясняет смысл Писаний. Ибо Писания «свидетельствуют о Нем» (Ин. 5:39, 46), ибо Он «пришел исполнить закон и пророков» (Мф. 5:17). Как прекрасно выражено в Ин. 19:28-31, Писания не столько «сбываются», сколько «находят свое завершение» в Иисусе, ибо Он один может сказать: «Совершилось!» (Ин. 19:30). В этом все новое учение (Мк. 1:27) и власть (Мк. 1:22) нового экзегезиса Иисуса.

Экзегезис Апостольской Церкви также формируется под воз­действием нового принципа герменевтики: Христос Спаситель - центр всех событий. Для апостолов и новозаветных авторов, когда они берут в руки ВЗ, его истинным смыслом является сам Христос. И весь ВЗ (а не только Пророков) они призывают читать и изучать в свете Евангельского благовестия, что дает духовное «уразумение» книг Св. Писания: «И сказал им: вот то, о чем Я вам говорил, еще быв с вами, что надлежит, исполниться всему, написанному о Мне в законе Моисеевом и в пророках и псалмах. Тогда отверз им ум к уразумению Писаний» (Лк. 24:44-45).

Цель такой экзегетики состоит в определении взаимоотноше­ний между двумя Заветами. Для большей ясности, в дальней­шем, стали использовать такие технические термины как typos и anti-types. Для ап. Павла и для Первого послания ап. Петра ВЗ - это typos, a Христос и новая христианская практика составляют anti-typos (ср. 1 Кор. 10:6-11; Рим. 5:14; 1 Пет. 3:21). В Послании ап. Павла к Евреям небесное завершение исполнения тайны Христа - это typos (или архитип). Такой архитип в ВЗ имеет свои модели (ypodeigma), фигуры (anti-typos), символы (parabola),тени (skia), в то время как христианская практика является их истинным образом (eikon).

4. Святоотеческая, или патристическая экзегеза

В православной традиции отцами и учителями принято называть священномучеников, святителей и подвижников, в своих трудах наиболее полно выразивших сущность церковного Предания. В большинстве своем это писатели древнехристианского и раннесредневекового времени, хотя к числу св. отцов относят и некоторых писателей последующих эпох. Их наследие является основополагающим в области православной догматики, аскетики, богослужения, каноники и библеистики.

Хронологически история святоотеческой экзегезы делится на два больших периода: античный (I-V вв.) и византийско-русский (VI-XIX вв.). В свою очередь, в античном периоде различают две эпохи: доникейскую, или раннехристианскую (кон. I - нач. IV вв.), и классическую (нач. IV - нач. V вв.).

Отцы Церкви использовали труды иудейских комментаторов (Филона, Иосифа Флавия и др.) и экзегетические приемы античных авторов, толковавших древнюю греко-римскую литературу. Но главным источником патристической экзегезы стал духовный опыт самих отцов, мысль которых была просвещена молитвой и подвигом.

Доникейский период. От отцов Церкви, живших в период, непосредственно примыкающий к веку апостолов, не дошло последовательных толкований библейских книг. Но в полемике с язычеством, гностицизмом и иудаизмом они затронули множество экзегетических проблем. Их творения содержат древнейшие сведения о происхождении священных книг и их канонизации (свт. Климент Римский, сщмч. Игнатий Антиохийский, Гегезипп, Папий, сщмч. Поликарп Смирнский, Климент Александрийский и сщмч. Мефодий). Одним из первых комментаторов Писания, толкования которого дошли до нас, был свт. Ипполит Римский.

Основу научной святоотеческой экзегезы заложил преемник Климента Александрийского Ориген, от которого ведет начало библейская критика. Ориген был представителем александрийской школы экзегезы, отдававшей первенство аллегорическим методам толкования Библии. Напротив, антиохийская школа экзегезы, основанная сщмч. Лукианом, предпочитала историческое, буквальное толкование.

Классический период. В это время наибольшее число сторонников имело антиохийское направление. Среди них выделялись свт. Иоанн Златоуст, свт. Кирилл Александрийский, блж. Феодорит Киррский и прп. Исидор Пелусиот. По своим исходным установкам к антиохийской школе близки сирийские школы Нисибина и Эдессы (прп. Ефрем Сирин, Раббула и др.). Первый труд по введению в Св. Писание принадлежит сирийскому монаху Адриану Антиохийскому, ставшего автором термина «исагогика».

Взгляды александрийской школы в IV в. выражал свт. Григорий Нисский, одновременно примыкавший к т.н. ново-кесарийской традиции, представленной его братом свт. Василием Великим и свт. Григорием Назианзином. Эта традиция стремилась примирить точку зрения школ Александрии и Антиохии. Для вопроса о каноне большое значение имеют труды свт. Афанасия Великого, Евсевия Кесарийского, свт. Амфилохия Иконийского, свт. Епифания Кипрского.

Классиком латинской патристической экзегезы считается блж. Иероним, усвоивший филологический и критический методы Оригена. Элементы аллегорической экзегезы были введены на Западе свт. Иларием Пиктавийским, свт. Амвросием Медиоланским и Евхерием Лионским. Итог античной латинской святоотеческой экзегезы был подведен блж. Августином, который предпринял попытку точно сформулировать правила библейской герменевтики.

С началом II в. перед отцами и учителями Церкви встали две задачи: а) сформулировать догматические и нравственные истины христианства на языке своего времени и б) рецептировать элементы тогдашней греко-римской культуры для толкования церковного вероучения и Библии. Выполнению этих задач немало способствовали энциклопедические знания, которыми обладало большинство св. отцов. Будучи выдающимися представителями античной культуры III-IV вв., они своим образованием значительно превосходили современных им языческих философов и писателей.

Несмотря на различие школ, методов, интерпретаций текста и частных мнений св. отцов, можно выделить основные принципы, свойственные патристической экзегезе:

а) Вера в боговдохновенность Библии является общим и незыблемым убеждением всех св. отцов. Уже первый по времени из мужей апостольских, свт. Климент Римский, называет Писание «истинными глаголами Духа Святого» (1-е послание к Коринфянам 45).

б) Богочеловеческий характер Св. Писания. Это понятие утвердилось в святоотеческой библеистике не сразу. Ранние церковные писатели еще склонялись к вербализму. Но уже в III в. свт. Дионисий Великий, сравнивая Евангелие от Иоанна и Откровение, недвусмысленно указал на роль священных писателей как авторов, со свойственными им особенностями языка и способами выражения. С IV в. св. отцы более не сомневались в том, что Библия есть одновременно и Слово Божье, и слово человеческое. В частности, блж. Иероним замечал, что «Иеремия кажется грубым в сравнении с Исайей и Осией», т.е. признавал зависимость литературной формы библейских книг от индивидуальных особенностей их авторов.

в) Библия как часть Предания Церкви. Для святоотеческой экзегезы Евангелие является церковной книгой по преимуществу, которой предшествует живое апостольское слово, восходящее к Самому Господу Иисусу. Так, отвергая спекуляции гностицизма, свт. Ириней Лионский ссылался на «предание, которое происходит от апостолов и сохраняется в церквах чрез преемство пресвитеров» (Против ересей, III, 2, 2). От Иисуса Христа и апостолов Церковь принимает и авторитет ВЗ. Для того чтобы отделить подлинное Предание от «преданий человеческих», необходимо ориентироваться на Библию. Свт. Кирилл Иерусалимский в связи с этим писал: «Не верь даже мне, когда говорю тебе просто, если не будешь иметь доказательств моих слов из Писания» (Огласительное поучение, IV, 17). А свт. Иоанн Златоуст в 4-й Беседе о Лазаре восклицает: «Хотя бы мертвый воскрес, хотя бы ангел сошел с неба - более всего должно верить Писанию».

г) Единство Библии. На попытки иудаизма, гностицизма и Маркиона отсечь НЗ от ВЗ, патристическая экзегеза отвечает исповеданием веры в единство Духа Божьего, вдохновившего авторов обоих Заветов. Различие Заветов, согласно св. отцам, обусловлено поступательным характером истории спасения, в ходе которой христианская Церковь становится новым народом Божиим. ВЗ был преддверием, прообразом, подготовительной ступенью к Откровению Богочеловечества. По словам блж. Августина: «Новый Завет сокрыт в Ветхом, Ветхий - раскрывается в Новом» (Беседа на 1 Кор. 6).

д) Христоцентризм. Отцы Церкви всегда руководствовались словами Христа Спасителя: «Исследуйте Писания, ибо вы думаете чрез них иметь жизнь вечную; а они свидетельствуют о Мне» (Ин. 5:39). Это свидетельство св. отцы находили во всей Библии. Оно выражалось не только в описании жизни и учения Христа, но и в ветхозаветных пророчествах, прообразах, в приготовлении людей к приходу Избавителя.

е) Нераздельность познания Библии и духовной жизни. Все св. отцы учат, что чтение и изъяснение Слова Божьего требует молитвенного подвига и очищения сердца. Значительная часть патристических толкований есть запись бесед и проповедей, имевших целью пробудить и укрепить в людях веру и желание жить по вере. Святоотеческая экзегеза никогда не ограничивалась историческими или литературными аспектами Писания: она была продолжением апостольского благовестия, хотя и не пренебрегала научной стороной экзегетики.

ж) Полисемантизм Библии. Почти все св. отцы настаивали на том, что библейский текст многопланов, что он имеет несколько смысловых измерений. Если одни толкователи делали ударение на иносказательном смысле, а другие - на прямом, это не значило, что они исключали другие семантические пласты Писания. В Беседе на 46 псалом свт. Иоанн Златоуст подчеркивал: «Иное в Писании должно понимать так, как говорится, а иное в смысле переносном; иное же в двояком смысле, чувственном и духовном».

и) Плюрализм. Отцы Церкви не догматизировали вопросы о датировке и авторстве священных книг. На этот счет они высказывали самые разнообразные предположения. Если Ориген относил Книгу Иова к домоисеевой эпохе, то блж. Иероним приписывал ее самому Моисею. В Синопсисе свт. Афанасия Великого сказано: «Начиная с книги Навина даже до книги Ездры, не вся теми написана суть, их же надписанию имут».

Патристическая экзегеза стала источником для византийской и русской православной библеистики, а на Западе - для схоластической средневековой экзегезы. Начиная с раннего Средневековья, толкователи создавали обширные компиляции из патристических комментариев. Многие же элементы святоотеческой экзегезы вошли в христианское богослужение.

Средневековая экзегеза - общее название для обозначения библейской науки в византийском культурном регионе, на Западе в период между V и XIV вв., в древней Руси и средневековом иудаизме. Византийская библеистика непосредственно продолжала линию святоотеческой экзегезы.

Западная предсхоластическая экзегеза (V-XII вв.), подобно византийской, следовала патристической традиции, особенно латинской (блж. Иероним, блж. Августин и др.). Толкования этого времени были, как правило, лишены творческой оригинальности и носили характер катен. Из раннесредневековых западных толкователей наиболее известны Викентий Лиринский, Кассиодор, Исидор Севильский, Беда Достопочтенный, Петр Ломбардский, аббаты Сен-Викторского монастыря Ришар и Гуго (ум. 1145 г.), составивший общие примечания к Библии. Большинство из них, как замечает еп. Михаил (Лузин), «обратилось к мелочной работе над так называемыми глоссами и глоссемами: без связи, без мысли большею частию, собирали замечания о том или другом слове, о том или другом выражении и вписывали их на полях между строками своих экземпляров Библии или помещали их в виде схолий на те или другие отделения схолий, которые поражают своей бессвязицей, противоречиями, бессмыслием; что кому нравилось, тот то и записывал без всякой критики».

Схоластика отличалась более систематическим характером и ориентировалась на наследие Аристотеля.

Древнерусская библеистика была сосредоточена, главным образом, на проблемах перевода и исправления списков священных книг (свт. Алексий Московский, прп. Максим Грек).

Западная мистическая средневековая экзегеза. Еп. Михаил (Лузин): «У мистиков преобладал так называемый нравственный элемент, или смысл Писания. Они избирали такие места в особенности, которые преимущественно служили возбуждению созерцательного настроения. ВЗ, разумеется, пользовался здесь преимуществом, так как здесь более предметов, могущих воспламенить фантазию. Но из всего ВЗ ни одна книга не пользовалась таким уважением у них, как глубоко таинственная книга Песнь Песней». Самое известное толкование на нее написал Бернар Клервоский (1090-1153 гг.), великий реформатор западного монашества. Он интерпретировал Песнь Песней как аллегорическое изображение диалога души с Богом. Идея Третьего Завета и Вечного Евангелия была положена в основу толкования Библии итальянским мистиком Иоахимом Флорским. Францисканский богослов Бонавентура (1221-1274 гг.) написал мистический комментарий на Шестоднев.

5. Католическая традиция

Схоластическая средневековая экзегеза (ССЭ) - толкование Библии, сложившееся в контексте западноевропейской средневековой схоластики (от греч. scol - «школа», поскольку схоластическое богословие развивалось главным образом в университетах и монастырских училищах). Схоластика сочетала веру в авторитет Библии и святоотеческие Предания с рационально-философским методом изложения и аргументации. Позднее, начиная с эпохи Ренессанса, термин «схоластика» приобрел негативный смысл как синоним рассудочного, сухого и формального подхода к богословию.

Хотя многие отождествляют ССЭ со средневековой экзегезой в целом, собственно схоластику принято ограничивать более узкими временными рамками - XII-XIV вв. Она характеризуется стремлением построить всеобъемлющую систему воззрений с использованием античного философского наследия (в основном, Аристотеля). Латинские экзегеты познакомились с Аристотелем через мусульманских и иудаистских богословов, которые нередко толковали его в духе учения о «двух истинах» (истина Откровения и истина разума). ССЭ, приняв принцип разделения сфер веры и знания, поставила веру и Откровение выше рационального знания.

Главными представителями ССЭ были немецкие монахи-доминиканцы Альберт Великий (ок. 1205-1280 гг.) и Фома Аквинат. Большая часть произведений ССЭ представляет собой свод патристических толкований. Схоласты дополняли их последовательным методическим анализом тем, диалектическим их обсуждением, всегда стремясь привести разнородные высказывания к логическому единству. Одну из главных задач толкователи ССЭ видели в том, чтобы четко выделить несколько смысловых пластов Писания и сформулировать критерий для их различения. Фома Аквинат обращал особенное внимание на выработку строгих правил герменевтики. В соответствии с полисемантизмом Библии последовательно вычленялся: а) исторический, или буквальный, смысл Слова Божьего, б) таинственный смысл, тесно связанный с догматической проблематикой, в) типологический и г) этический (тропологический) смысл Писания.

Период между XVI и XIX вв. ознаменовался бурным развитием текстуальной критики и литературной критики библейской (КБ), а также филологических исследований Библии. В этой области немалая заслуга принадлежит гуманистам, многие из которых в эпоху Реформации остались верными католичеству. КБ фактически положила начало историко-литературной критике Библии, причем ряд католич. ученых XVI-XVII вв. рано пришли к радикальным выводам, предварившим идеи новой исагогики. Впрочем, реакция церковного руководства на научные достижения КБ была в этот период резко отрицательной. Работы радикальных экзегетов включались в «Индекс запрещенных книг», а сами они подвергались притеснениям. Это привело к тому, что в XIX в. КБ пришла в упадок и уступила пальму первенства протестантской, ставшей ареной борьбы радикалов и ортодоксов.

На рубеже XIX и XX вв. возник модернизм католический, представители которого считали необходимым согласовать истины веры с современным мышлением. Одним из его вождей был французский экзегет Луази, сторонник радикального пересмотра исагогики и библейской герменевтики. Радикализм модернистов привел их к уходу за пределы не только католицизма, но и христианства вообще, что сильно подорвало доверие к библеистике в католических кругах. Однако работы Лагранжа, Риччотти и др. поборников новой исагогики, которые оставались верны Церкви и основам ее вероучения, постепенно привели к победе критического направления. В период между мировыми войнами оно еще с трудом прокладывало себе дорогу, но было, наконец, санкционировано Римом (1943 г.). С этого времени начинается возрождение КБ, значительный импульс которому дал II Ватиканский собор.

6. Протестантская экзегеза

Четко сформулировать принципы, общие для всей протестантской экзегезы (ПЭ), невозможно. В разные эпохи и в разных протестантских исповеданиях на протяжении 400 лет, прошедших с начала Реформации, эти принципы неоднократно менялись. Однако во взглядах на Библию первых вождей протестантизма содержались, как в зародыше, почти все основные направления ПЭ последующих времен. Поэтому не удивительно, что представители самых разнообразных ее школ утверждают, что именно они сохранили «истинный протестантизм» или дают импульс для его дальнейшего развития.

Хотя у Лютера, Кальвина, Цвингли и их сподвижников есть различия в понимании Библии, это понимание имеет ряд общих характерных черт или принципов:

Только Писание. Согласно этому принципу, Библия как единственное в своем роде Слово Божье не только выше церковного Предания, но и должна полностью его заменить. То, что человеку дано знать о Боге, о Его воле и принесенном свыше спасении, исчерпывающим образом запечатлено в священных книгах обоих Заветов. Здесь сказалась полемическая заостренность и реакция на ошибки средневекового католичества, с последствиями которых ПЭ вынуждена была постоянно бороться. Указанный принцип игнорировал тот факт, что само Писание создано в лоне Церкви и принятие его боговдохновенности явилось актом церковной веры. В то же время, акцент на примате Писания возвысил его ценность, отчасти заслоненную в Средние века «преданиями человеческими».

Единство Библии. Принцип, унаследованный реформаторами от католиков и от периода неразделенной Вселенской Церкви.

Профетический библеизм. Стремление найти в Писании источник для духовного возрождения. Лютер говорил о своей «покоренности» мощью Слова Божиего, которое завладело всем его существом. Он возродил полузабытый новозаветный христоцентризм, остроту переживания спасающей силы Искупителя. История протестантизма отмечена поисками пророч. вдохновения, живой евангельской веры, ее глубинной сущности. Этот пафос «возвращения к истокам» тесно связывает протестантизм с духом первохристианства.

Понимать Библию только через саму Библию. Принцип, сыгравший большую роль в общехристианской герменевтике и создавший предпосылки для становления библейского богословия как самостоятельной дисциплины. Слабость этого принципа - в его претензии на универсальность и исключительность, поскольку Писание до конца не может быть понято вне веры Церкви, вне ее Предания и исторического контекста, в котором сложились священные книги.

Два уровня Писания. Согласно Лютеру, в Библии есть два аспекта. Как «внутреннее Слово» она есть духовная Весть, Божий призыв, обращенный к душе человека. Для познания «внутреннего Слова» нужна духовная просветленность воспринимающего сознания и непосредств. помощь Божья. «Внешнее» же Слово можно изучать с помощью рациональных, научных средств (например, лингвистики). Эта установка не была открытием ПЭ, а восходила к святоотеческой экзегезе. Однако роковым для многих представителей ПЭ стал разрыв между двумя подходами, который привел к забвению Богочеловеческой природы Писания. Превратившись в самодовлеющую науку, критика библейская почти утратила связь с богословием и нередко даже становилась разрушительным инструментом.

Иррационализм и адогматизм. «Мы справедливо делаем, - писал Лютер, - если, оставив диалектику и философию, обратимся к Слову Божию и научимся говорить новыми языками в царстве веры». Направляя острие своей полемики против схоластического рационализма, он придавал протестантизму фидеистическую окраску. Этот фидеизм парадоксальным образом вел к адогматизму, ибо осмысление догматов невозможно без работы мысли. Мысль же человеческую Лютер считал бессильной. «Не стремитесь с вашим разумом в небесную высь», - говорил он. Меланхтон же утверждал, что «Бог благоволил быть явленным и понятым только во Христе». Здесь уже содержались первые ростки позднейших либеральных и экзистенциалистских интерпретаций Библии. В результате радикальная ПЭ приобрела позитивистский и агностический характер.

Преломление Слова Божьего в национальном духе. Универсализму католичества Реформация противопоставила ориентацию на национальную, главным образом, германскую культуру. По существу весь протестантизм отразил реакцию северо-европейского христианства на церковную традицию, сложившуюся в Средиземноморье. «Протестантство, - писал в начале XX в. представитель либеральной теологии Эрнст Трёльч, - не есть простое возобновление первоначального христианства... Оно переделывает христианство в духе индивидуалистических тенденций начинающейся новой эры и согласно северо-германскому темпераменту». Сама по себе идея национальной интерпретации веры не может вызвать принципиальных возражений в православной экклезиологии, т.к. христианство, универсальное по природе, может воплощаться в самых разнообразных культурах. Однако три существенных элемента германской мысли: этатизм, склонность к пантеизму и индивидуализм не воцерковляются и не преображаются в либеральной ПЭ, а скорее внедряются в христианство, искажая его подлинную природу.

Таким образом в ПЭ имеются глубокие противоречия, способные дезориентировать тех, кто изучает ее основные положения. С одной стороны, преклонение перед Писанием, библиолатрия, ведущая к фундаментализму, с другой - экзегетический плюрализм, произвол и гиперкритицизм. Желание принимать Библию как Слово Божье рождает догматизм «новой протестантской ортодоксии», но в то же время попытка вести диалог с «современной» (для каждого века) культурой осуществляется ценой огромных потерь и неоправданных компромиссов. ПЭ всегда находится во власти очередных «модных» философских концепций, будь то спинозизм, кантианство, гегельянство, позитивизм или экзистенциализм.

По материалам azbyka.ru